Освобождение

Федор выдержал паузу. Его армия после осады неожиданно упорной обороны Калидона уменьшилась еще на тысячу воинов и не превышала теперь четыре с половиной тысячи пехотинцев. Это была уже почти половина той армии, что вступила в Этолию. А спартанцы, в каком бы упадке они ни находились, это не этолийцы. Гены не пропьешь. И тут Филопемен был прав — начинать наступление с четырьмя тысячами воинов на Спарту, это еще не гарантия успеха. С другой стороны, не стоило сбрасывать со счетов восемь тысяч ахейцев, которым предстояло напасть на Спарту посуху и оттянуть на себя главные силы противника. Таким образом, Федору предстояло высадиться на берег и нанести удар по незащищенным тылам. И все же Филопемен был прав — его армия была не слишком большой для такого предприятия. А отважившись напасть на Спарту, следовало наносить только смертельный удар.

Чайка молча поднял глаза на ахейского стратега, сидевшего напротив него за столом, и подумал о том, что никак не может ему раскрыть истинного положения дел. Новый приказ Ганнибала предписывал Федору обогнуть Пелопоннес и высадиться с десантом на побережье Спарты в районе города Этил. Оттуда до столицы Лаконии ближе всего. В условленную точку уже шли корабли из Брундизия с необходимой пехотой и артиллерий. Так что в точке сбора армия Карфагена будет выглядеть вполне внушительно для того, чтобы сокрушить кого угодно. Но ахейскому стратегу и Филиппу Македонскому знать об этом не стоило до самого последнего дня. Хотя какую-то часть правды ему предложить стоило, иначе Филопемен мог заподозрить неладное.

— Что же, ты прав, — произнес Федор, чуть подаваясь вперед, — но, во-первых, продвижение армии Ахейского союза отвлечет на себя главные силы спартанцев, а они малочисленны. Так что вряд ли мне в тылу будут противостоять большие армии. Но, на всякий случай, я привлеку к этому наступлению эскадру из Сиракуз. На их кораблях достаточно пехотинцев, которых я смогу использовать, если в Спарте произойдет какая-нибудь неожиданность.

— Согласен, — ответил Филопемен, у которого от этих сведений испарились последние сомнения.

— Тогда будь готов сегодня же выступать, — приказал Федор, окончательно принимая роль главнокомандующего объединенными силами в новом походе, — как рассветет, ты со своими воинами отправишься на берег и начнешь грузиться на корабли. Я со своей армией сделаю тоже самое чуть позже. Но все мы отплывем в Ахайю завтра утром. Дольше ждать незачем. И главное…

Федор встал, поправив кожаный пояс и ремни, на которых висели ножны фалькаты.

— Никому из приближенных ни слова о морской операции — иначе для спартанцев это не будет полной неожиданностью.

— Я не привык болтать лишнего, — обиженно кивнул Филопемен, — особенно, когда речь идет о том, чтобы отомстить спартанцам.

На том и расстались. Теперь Федору было ясно почти все относительно своих ближайших действий в Греции. Невозможно было просчитать только один фактор — появление на этой арене скифов. Орды Иллура находились сейчас по некоторым данным где-то в районе Месембрии и Аполлонии, осаждая эти города, но вот-вот должны были пройти по землям Фракии и появиться в северной Греции. Однако точного времени появления скифов никто предугадать не мог — памятуя о судьбе Херсонеса и Ольвии, греческие колонисты сопротивлялись очень упорно, понимая, что борьба идет не на жизнь, а на смерть. Даже Леха Ларин не имел более точных сведений, поскольку долго оставался без связи со своим царем. В последних битвах он потерял почти всех людей и теперь находился на положении одного из военачальников с личными адъютантами при штабе экспедиционного корпуса карфагенской армии. Поскольку больше чем на личных адъютантов его восемнадцати уцелевших бойцов не хватало. Разве что, из уважения к преданности и боевому опыту этих бородачей, Федор решил использовать их иногда в качестве личной охраны. Так они хотя бы находились при деле. Поскольку посылать их в таком количестве в любой прорыв теперь было трудновато. Впрочем, Ларин не грустил. Он и в этом положении находил свои плюсы.

— Ничего, — уверял он Федора, — вот прорвется сюда Иллур, тогда вновь армию получу, а пока и на кораблях поплавать можно. Я же все-таки адмирал.

Последние слова Леха произнес, узнав о том, что им вскоре предстоит морская прогулка, о конечном пункте которой Федор до выхода в море пока умолчал, зная нрав друга, любившего побалагурить.

— Если придется, поставлю тебя и кораблями командовать, — пообещал Федор, поднимаясь на следующий день вместе с Лариным по сходням на палубу боевой квинкеремы, — а пока при мне будешь. На этом корабле.

— Можно и при тебе, — ухмыльнулся Леха, — какая разница, где плыть, лишь бы на месте не сидеть.

— Ну, веселую прогулку я тебе обещаю, — улыбнулся Федор, обводя рукой свой флот, — вон, видишь, сколько сил с собой берем. И это еще не все.