Освобождение Вены: роман-хроника

— Сейчас узнаем, — отвечал патрульный начальник и приказал задержанных силой пересадить в военную машину.

Все было сделано быстро и, главное, без свидетелей.

Продержали арестованных в комендатуре всю ночь, а наутро сын регента предстал перед Скорцени.

— Мы узнали, кто вы. Готовы извиниться, если б только не одно обстоятельство, — загадочно произнес немец.

— Какое обстоятельство? О чем вы говорите?

— Вы знаете, кто ваш приятель, этот Эберт?

— Он — немец. Испытанный друг моей родины!..

— Нет, он совсем не тот, за кого себя выдает. Он — партизан Югославии. Прибыл из Суботицы. Его резиденция в Кишкунхалаше…

— Этого не может быть! Я требую доказательств!

— Они непременно будут предъявлены. В газетах сообщат о вашей дружбе с коммунистом.

— Это шантаж! Приведите Эберта!

— Пожалуйста! — Скорцени не стал возражать. Хорти едва узнал друга: одежда измята и порвана, на лице синяки.

— Эберт! Так ты — коммунист!

— Да.

— И все сказанное о тебе правда?

Эберт молчал.

— Теперь-то вы верите? — торжествовал Скорцени.

— Подлец! Тебя расстрелять мало! Ты опозорил мою честь и достоинство! — Хорти-младший едва не бросился на друга с кулаками.

— Он опозорил вас, а вы опозорили своего отца, регента страны. Что с вами делать? Путь один — военный суд.

— Нет, этого делать нельзя.

— Дело можно замять, если вы вместе с отцом завтра же покинете страну, — предложил Скорцени.

— Уезжать в такое время? Отец не согласится.

— Вы должны уговорить. Даже заставить. В Германии вы найдете достойный прием. Ваше благополучие будет гарантировано. Пишите письмо отцу.

Письмо в тот же день было доставлено во дворец самим Скорцени. Уговаривать старика ему долго не пришлось. Немец вынудил подписать отречение в пользу Салаши.

В тот же день семья Хорти вылетела в Германию.

Это произошло 16 октября 1944 года.

Ночью 28 октября к аппарату ВЧ, соединявшему Ставку Верховного Главнокомандующего со штабом 2-го Украинского фронта, вызвали маршала Малиновского.

— Будет говорить товарищ Сталин, — предупредили его.

Родион Яковлевич не удивился: Сталин работал ночами и вызовы не были редкостью.

В трубке вскоре послышался голос Верховного.

ИВ. Сталин. Необходимо, чтобы вы в самое ближайшее время, буквально на днях, овладели столицей Венгрии — Будапештом. Это нужно сделать во что бы то ни стало. Сможете ли вы это сделать?

РЛ. Малиновский. Эту задачу можно было бы выполнить дней через пять после того, как к Сорок шестой армии подойдет Четвертый гвардейский механизированный корпус. Его подход ожидается к 1 ноября. Тогда Сорок шестая армия, усиленная двумя гвардейскими механизированными корпусами — Вторым и Четвертым, — смогла бы нанести мощный, совершенно внезапный для противника удар и через два-три дня овладела бы Будапештом.

И.В. Сталин.

Ставка не может предоставить Вам пять дней. Поймите, по политическим соображениям нам надо возможно скорее взять Будапешт.

РЛ. Малиновский. Я отчетливо понимаю, что нам очень важно взять город по политическим соображениям. Однако следовало бы подождать прибытия Четвертого гвардейского механизированного корпуса. Лишь при этом условии можно рассчитывать на успех.

(В это время в Москве шло формирование демократического правительства, и освобождение столицы Венгрии от немецко-фашистских оккупантов ускорило бы этот процесс, оказало бы определенное влияние на некоторые колеблющиеся элементы из буржуазных партий и группировок. Верховный Главнокомандующий оставался непреклонным.)

И.В. Сталин. Мы не можем пойти на отсрочку наступления на пять дней. Надо немедленно переходить в наступление на Будапешт.

РЛ. Малиновский. Если вы дадите мне сейчас пять дней, то в последующие дни, максимум четыре-пять дней, Будапешт будет взят. Если же немедленно перейти в наступление, то Сорок шестая армия, ввиду недостатка сил, не сможет развить удар. Она неминуемо ввяжется в затяжные бои на самых подступах к венгерской столице. Короче говоря, она не сумеет овладеть Будапештом с ходу.

И.В. Сталин. Напрасно вы упорствуете. Вы не понимаете политической необходимости нанесения немедленного удара по Будапешту.

Р.Я. Малиновский. Я понимаю политическую важность взятия Будапешта и для этого прошу пять дней…

И.В. Сталин. Я вам категорически приказываю завтра же перейти в наступление на Будапешт!

Устное распоряжение Верховного Главнокомандующего подтвердила директива Ставки, которая в 22 часа 28 октября 1944 года была направлена в штаб Малиновского.