Освобожденный Иерусалим

Быстрее леопарда или тигра,Разбойников лесных, на сарацинаЛетит Оттон, копье вонзить готовый.Танкред в себя приходит наконецИ, словно пробудившись от кошмара,Сковавшего все помыслы его,Кричит Отгону вслед: «Мне драться надо!Остановись!» Но тот его не слышит.

31

Танкред пылает гневом и досадой;В душе огонь и краска на лице:Другой на поединок вышел первым!Нет для него тягчайшего позора.Меж тем в разгаре схватки юный воинПротивнику удар наносит в шлем;А тот, мечом рассекши щит Отгона,

В один удар и латы пробивает.

32

Шатается и падает Оттон.Аргант, сильнее будучи и крепче,В седле едва заметно покачнулсяИ на врага поверженного с крикомВысокомерным налетает: «Сдайся!Большой уж будет славой для тебяБахвалиться повсюду невозбранно,Что ты вступил со мной в единоборство».

33

И слышит он в ответ: «Нет, христианинОружия так скоро не слагает,А я хочу отмстить иль умереть».Аргант дрожит от бешенства и, пламяКак будто извергая, произносит:

«Ты милостью моею пренебрег,Так испытай же мощь мою за это».

34

Сказал и, попирая все законыИ рыцарства и чести, устремляетКоня на христианина в упор.Удара избежав, последний ранитАрганта в бок и вынимает меч,Весь кровью победителя покрытый.Нимало сил от раны не теряя,Тот пущей загорается лишь злобой.

35

Коня он останавливает вдругИ повернуть обратно будто хочет;Потом быстрее молнии нежданнымНалетом нападает на врага.

И чувствует Оттон, что на дрожащихНогах ему уже не удержаться:Едва дыша, без сил, почти без чувств,Он в судорогах падает на землю.

36

Черкес не знает в ярости пощадыИ, подминая тело под коня,Кричит: «Погибнет каждый горделивец,Как гибнет под конем безумец дерзкий».Танкред, расправой дикой возмущенный,Уж больше не колеблется: он хочетУдаром равным промах свой покрытьИ прежний блеск вернуть своей отваге.

37

И он, коня пришпорив, поспешаетК злодею с криком: «Подлая душа,

Ты низостью пятнаешь и победу!Какую честь найдешь ты в этом зверстве?Уж не среди ль разбойников-арабовИль худших дикарей еще ты вырос?Беги от света Божьего и скрой,Чудовище, в лесах свою жестокость».

38

Едва он смолк, неверный от бесчестьяВ неистовое бешенство приходит:Он хочет говорить, но издаетПодобие лишь львиного рыканьяИль грома, что глухим раскатом вследЗа молнией разносится по небу;Так откликом души воспламененнойНаружу вырываются слова.

39