От «А» до «Я». Александр Абдулов и Олег Янковский

Знаете, вопрос о том, сидит ли наш зритель у телевизора или же вернулся в кинотеатры, он и теперь актуален. Просто у нас кинотеатров не было. Это идиотизм наш: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» Ну, разрушили до основанья, а дальше-то что? А там – пустота. Все кинотеатры пустили под рынки, под салоны. Прокат разрушили. А между прочим, в Советском Союзе кинопрокат был третьей строкой дохода государства после водки и табака. Кинопрокат содержал всю медицину и образование, понимаете? И это все разрушили! Ломать – не строить…

Мое отношение к современным телевизионным играм, в которых люди демонстрируют далеко не лучшие свои качества, но при этом зарабатывают деньги, совершенно однозначное – это надо показывать. Вот я и сам веду передачу, в которую приходят люди, желающие заработать легкие деньги (экстремальное шоу «Естественный отбор»). И я не то чтобы не уважаю этих людей, но примерно что-то такое я к ним испытываю. Я делаю все, чтобы это было заметно. Потому что я считаю, что деньги нужно зарабатывать. Надо работать. А ждать, когда богатство сверху упадет, – это как бы сказать помягче?.. Но люди приходят, уверенные в том, что все это вполне нормально. Наглые причем. Начинают возмущаться, если их ставят на место. И тем не менее, она мне нравится, эта передача. Скоро мы будем снимать продолжение – еще двенадцать выпусков. Эта программа – она ведь оригинальная, наша, а не краденая, не лицензионная. Это же такая редкость нынче – по-моему, она вообще одна такая, остальные все «сперты»!

Свои первые деньги я заработал в пять лет, я вышел на сцену в театре в роли деревенского мальчика – получил три рубля и принес зарплату домой.

* * *

Каждый сыгранный спектакль, он словно прибавляет тебе возраст: два с половиной часа на сцене – это не такое простое занятие. И конечно, полная глупость и пошлость то, что якобы сцена лечит, что якобы энергия зрительного зала возвращает тебе молодость. От зала, конечно, очень многое идет.

Если зал «дышит», если зал реагирует, то, конечно, отдача будет больше. У меня однажды была замечательная ситуация на одном спектакле. В первом ряду сидели муж с женой. Они смотрели-смотрели, и вдруг жена, ни слова не говоря, развернулась и – бац: залепила мужу по роже, отвесила такую увесистую пощечину, наотмашь, со всей силы. И он голову спрятал, отвернулся. А она дальше смотрит. Значит, так: история из спектакля совпала с ними, с их жизнью… Я понял, что точно попал в цель, в этот нерв.

Когда я в первый раз посмотрел фильм Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном, я хотел уходить из профессии. Это было давно, в такое время… Я тогда понимал, что мне такой материал сыграть никогда не дадут. Что у меня не будет возможности даже попробовать такое сыграть или нечто подобное. Знаете, раньше об актерах ходили легенды, а теперь сплетни. При том количестве информации и дезинформации, которое на нас обрушивается, народ попросту тупеет. Сейчас время шарлатанов, сейчас очень легко обмануть. К сожалению, мы перестали писать письма, перестали читать. Я недавно чуть не упал со стула, когда по телевидению услышал о том, что провели опрос и составили рейтинг популярных актеров. Спросили у людей, кто знает Никулина и кто знает Шварценеггера. Оказалось, Шварценеггера знают больше, чем Никулина… Я уже не говорю о таких актерах, как Черкасов или Симонов. Услышав эти фамилии, люди спрашивают: «А кто это?» Мы довели страну до этого состояния.

* * *

Жизнь одна, хочется все попробовать. Ну, кто-то может тупо сидеть на одном деле, я не могу. Хотя все болит, что может болеть, видеть стал хуже, но больше всего устаю от безделья.

Иногда могу заснуть абсолютно одетым, в дубленке. Я еще молодым, когда одновременно снимался в четырех-пяти фильмах и облетал самолетом за сутки по четыре города, придумал для себя выход. Шапочку вязаную ношу, и вот на глаза ее – оп: все, ночь. Клянусь, шапочку на глаза – и сразу заснул. В секунду. Сейчас домой приезжаю (мы живем за городом) – ложусь на диван, собака ложится рядом, кошки две – на меня. И вот пока они «ур-ур-ур» – это какое-то успокоение. Сегодня утром встал, кошаки на мне лежат. Пошел, дал им пожрать, пустил собаку погулять, вышел, мама спросила, чего я так поздно вчера вернулся, – ну, на то она и мама. Дальше уехал, сидел монтировал. Вот что такое жизнь, как можно объяснить? Одна из моих кошек прибилась на Валдае на съемках. Я жил в частном домике – и как-то смотрю, у входа котенок стоит кричит, уже умирал совсем, такой скелетик был. Я его пипеткой выкормил-выходил, с собой забрал, а когда привез, смотрю, жена в это время другого взяла, тоже маленького. Сейчас таких два братана вымахали – фантастика. Один рыжий, другой непонятный, как чернобурка.

Самое сложное из того, что приходится переживать моим близким, – это мое отношение к профессии. Домой прихожу уже не я – тень, руины мои приходят. Терпеть все время руины тяжело. Я бы не хотел, чтобы ко мне руины приходили. По идее, это невыносимо.

* * *