Читаем От Адамова яблока до Яблока раздора полностью

В Библии, из-за нескольких ее переводов, сначала с древнееврейского и арамейского языков на древнегреческий, затем на церковнославянский, и, наконец, на современный русский язык, вкралось слишком много ошибок переводчиков, которые зачастую попросту искажают первоначальный смысл великой книги. Древнерусское слово "точило" сейчас используется не в своем первоначальном смысле. Теперь так называют брус для заточки инструментов. Но, вспомните слово "подтачивает". Корень и слово "ток" связаны посредством чередования гласных с "течь", "теку". Вспомните поговорку: "Вода камень точит". В одном из древнейших арийских языков – авестийском – слово "taka" – значит "ток", "течение". Еще Владимир Даль в своем словаре в статье "точить" писал: "испускать струю или капли, лить". Поразмыслив, вы и сами догадаетесь, что слово "точило" когда-то обозначало приспособление, которое заставляло что-нибудь точиться, истекать. То есть, тот самый механизм, который мы сегодня называем французским словом "пресс". Короче говоря, переводчикам Библии на современный русский язык, вероятно, не хватило времени или этимологического образования для того, чтобы перевести слово "точило" на более понятное нам, хоть и чужое, "пресс". Ну, что же – нельзя объять необъятное. Все мы люди.


Подруга сказала, что ей носят пенсию: «с Гулькин нос». Понятно – не разгуляешься. Но вот кто такая эта Гулька? И что случилось с ее носом, почему он стал мерилом малого размера?

Гулька – не женщина, не человек и даже не одушевленное существо. Когда-то словом «гуля» в русском языке называли какой-нибудь неестественный нарост или шишку на теле. Следовательно «гулька» – попросту прыщик. Вот с его «носом» – верхушкой – и сравнивают ничтожно малые величины или количества.


Как-то я услышал от приятеля заводчика собак очень странное выражение "густопсовая собака". Что это за тавтология? Разве может быть пёс "псовым"? Это просто какое-то масляное масло. Что все это значит?

Густопсовая собака – это собака с густой длинной шерстью. И никакого языкового противоречия здесь нет. Дело в том, что само слово "пёс" или, по крайней мере, то слово, которое дало жизнь этому, наши предки арии на заре человечества использовали не как название животного, а как качественное обозначение зверя – "лохматый". Любопытно при этом, что по звучанию оно было близко другому слову, которое несло значение "страж". Например, в древнеиндийском языке "pacyati" – значило "присматривает, следит". Отсюда, кстати и наши сегодняшние «пасти» и «пастух». Похожим словом обозначали и стадо скота. Короче говоря, ко времени появления праславянского языка все эти значения слились в нем в одно – "лохматый сторож скота" – "пёс". Кстати, слово это, как и порода, всегда противопоставлялась другим – "хортым" – собакам. Собакам с короткой шерстью, которые и выглядели иначе, и выполняли совсем другую работу. Считается, что праславянское "хъртъ" родственно древнегерманским похожим по звучанию словам, и в обоих случаях значит одно и то же – большая быстрая короткошерстная собака. Если вспомнить, что словом "мухортый" именуют желтоватую масть животных, то станет ясно, какого она была цвета. Добавлю еще, что именно от хортых собак, которых использовали для охоты и войны, и произошли сегодняшние породы борзых и боевых псов.


Иногда, чтобы обозначить некую неминуемую угрозу, говорят, что над кем-то навис "дамоклов меч". Кто этот Дамокл, чей меч так страшен?

Дамокл – один из приближенных диктатора Сиракуз Дионисия Старшего. А вот меч, который сегодня символизирует угрозу, был не его. Дело обстояло так. Этот самый Дамокл бесконечно завидовал своему патрону и его неограниченной власти. И тогда Дионисий во время одной из пирушек позволил Дамоклу посидеть на своем троне. Тот уселся и даже собирался попрыгать от радости, как вдруг заметил у себя над головой меч, висевший на конском волоске. Так Дионисий Старший хотел показать ту смертельную опасность, которая сопутствует власти диктаторов. После этого случая Дамоклу больше никогда не хотелось посидеть в царском кресле.


«Давеча» – это когда? Вчера, позавчера? Нельзя ли уточнить?

Давеча, это как раз, когда нельзя уточнить. Ну, не помните вы, вчера это было или третьего дня? На днях, давеча.


Почему сегодня говорят: "деньги не пахнут"? Разве они когда-нибудь пахли?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Программирование. Принципы и практика использования C++ Исправленное издание
Программирование. Принципы и практика использования C++ Исправленное издание

Специальное издание самой читаемой и содержащей наиболее достоверные сведения книги по C++. Книга написана Бьярне Страуструпом — автором языка программирования C++ — и является каноническим изложением возможностей этого языка. Помимо подробного описания собственно языка, на страницах книги вы найдете доказавшие свою эффективность подходы к решению разнообразных задач проектирования и программирования. Многочисленные примеры демонстрируют как хороший стиль программирования на С-совместимом ядре C++, так и современный -ориентированный подход к созданию программных продуктов. Третье издание бестселлера было существенно переработано автором. Результатом этой переработки стала большая доступность книги для новичков. В то же время, текст обогатился сведениями и методиками программирования, которые могут оказаться полезными даже для многоопытных специалистов по C++. Не обойдены вниманием и нововведения языка: стандартная библиотека шаблонов (STL), пространства имен (namespaces), механизм идентификации типов во время выполнения (RTTI), явные приведения типов (cast-операторы) и другие. Настоящее специальное издание отличается от третьего добавлением двух новых приложений (посвященных локализации и безопасной обработке исключений средствами стандартной библиотеки), довольно многочисленными уточнениями в остальном тексте, а также исправлением множества опечаток. Книга адресована программистам, использующим в своей повседневной работе C++. Она также будет полезна преподавателям, студентам и всем, кто хочет ознакомиться с описанием языка «из первых рук».

Бьерн Страуструп , Бьёрн Страуструп , Валерий Федорович Альмухаметов , Ирина Сергеевна Козлова

Программирование, программы, базы данных / Базы данных / Программирование / Учебная и научная литература / Образование и наука / Книги по IT
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Северная Корея, все еще невероятно засекреченная, перестает быть для мира «черным ящиком». Похоже, радикальный социальный эксперимент, который был начат там в 1940-х годах, подходит к концу. А за ним стоят судьбы людей – бесчисленное количество жизней. О том, как эти жизни были прожиты и что происходит в стране сейчас, рассказывает известный востоковед и публицист Андрей Ланьков.Автору неоднократно доводилось бывать в Северной Корее и общаться с людьми из самых разных слоев общества. Это сотрудники госбезопасности и контрабандисты, северокорейские новые богатые и перебежчики, интеллектуалы (которыми быть вроде бы престижно, но все еще опасно) и шоферы (которыми быть и безопасно, и по-прежнему престижно).Книга рассказывает о технологиях (от экзотических газогенераторных двигателей до северокорейского интернета) и монументах вождям, о домах и поездах, о голоде и деликатесах – о повседневной жизни северокорейцев, их заботах, тревогах и радостях. О том, как КНДР постепенно и неохотно открывается миру.

Андрей Николаевич Ланьков

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы

Откуда взялись серийные убийцы и кто был первым «зарегистрированным» маньяком в истории? На какие категории они делятся согласно мотивам и как это влияет на их преступления? На чем «попадались» самые знаменитые убийцы в истории и как этому помог профайлинг? Что заставляет их убивать снова и снова? Как выжить, повстречав маньяка? Все, что вы хотели знать о феномене серийных убийств, – в масштабном исследовании криминального историка Питера Вронски.Тщательно проработанная и наполненная захватывающими историями самых знаменитых маньяков – от Джеффри Дамера и Теда Банди до Джона Уэйна Гейси и Гэри Риджуэя, книга «Серийные убийцы от А до Я» стремится объяснить безумие, которое ими движет. А также показывает, почему мы так одержимы тру-краймом, маньяками и психопатами.

Питер Вронский

Документальная литература / Публицистика / Психология / Истории из жизни / Учебная и научная литература