От аншлага до «Аншлага»

Солист Большого театра Артур Эйзен, обладатель роскошного баса и замечательный актер, в свое время был назначен официальным исполнителем песни «Широка страна моя родная!» Песня эта, как известно, после «Гимна Советского Союза» и «Интернационала» была третьей в коммунистической иерархии. Конечно, в другое время ее мог спеть всякий, кто захочет, но на правительственных концертах — только он, Эйзен. За каждое исполнение ему была назначена персональная ставка в 100 (сто!) рублей — по тем временам огромные деньги. Так вот, говорят, что приятель Эйзена, первая скрипка оркестра Большого театра, всякий раз «раскалывал» его одним и тем же образом. «Шир-ро-ка-а стр-ра-на моя р-родна-я — аа!» — выводил Эйзен, и сидящий за его спиной скрипач тут же громко сообщал оркестру: «Пять рублей!» «Много в не-ей лесов, полей и ре-ек!» — продолжал Эйзен, и скрипач тут же ему в спину подсчитывал: «Десять рублей!» Оркестр давился от смеха, но труднее всего было Эйзену: до возгласа «Сто рублей!» он еле допевал…

Анатолий Длусский

Мы с Анатолием, как и с остальными артистами нынешнего состава «Христофора», учились в одном институте, только Анатолий, в отличие от нас, занимался на кукольном отделении, поэтому вначале мы смотрели на него снисходительно и даже немного свысока, так как наше отделение актеров театра и кино считалось более престижным и котировалось выше. Правда, благодаря своим песням, Анатолий довольно быстро выделился сначала среди своих однокурсников, а потом стал пользоваться популярностью и во всем институте.

После окончания института Анатолий попал по распределению в Государственный театр кукол, но не прижился в нем и долго там не проработал. Его таланту было тесно в этом театре, тем более что главных ролей ему давали очень мало из-за специфического недетского голоса, а выступления в эпизодах или массовках в ролях мышек или зайчиков только ускорили его уход из театра

Потом он работал в Молодежном театре, затем — в Филармонии, после нее — еще в нескольких коллективах до тех пор, пока не встретился с нами во время гастролей по Германии. Мы пробыли там вместе около 10 дней, узнали друг друга поближе, он всем нам очень понравился своим умением держаться, жизнерадостностью, юмором, не говоря уже о песнях, которые нравились всем. В итоге мы с Ю. Лесным предложили Длусскому перейти к нам в «Христофор», и Анатолий, немного поколебавшись, согласился. Думаю, он об этом не жалеет, хотя характер его я бы определил скорее как философский, нежели юмористический. Почти со всеми ролями, которые ему приходилось играть, он справлялся блестяще, не удаются ему только дебилы, тупоголовые чиновники и просто недалекие люди. С таким лицом, как у Анатолия, их играть невозможно. Но я не знаю, можно ли его за это упрекать, не виноват же он, в самом деле, что, в отличие от христофоровцев, родился с умным лицом. Зато все, что он недобирает в юморе, Анатолий с лихвой перекрывает своим песенным даром. Здесь ему равных нет, он пользуется огромным успехом у зрителей, особенно у зрительниц. У нас даже был специальный спектакль «Кавалеры приглашают дамов», написанный Перцовым для Длусского, в нем Анатолий один держал весь вечер зал в напряжении и как актер, и как певец. Песенные вставки Длусского и в другие наши спектакли всегда только облагораживают их и придают им душевно — доверительный тон, что очень нравится зрителям.

Нетипичная внешность Анатолия (в обыденной жизни у нас таких белорусов почти нет) заставляет искать для него, а порой и специально писать редкие роли: иностранца, Пушкина или революционера. Но таких ролей немного, поэтому ему часто приходится играть то, что есть, например, чапаевского ординарца Петьку. И он великолепно его изображает: необычно, но здорово.