От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед

«2-я гвардейская кавалерийская дивизия и полки лейб-гвардии Драгунский и Уланский в сражении 13-го числа сего месяца, при Ла Фер-Шампенуаз, оправдали совершенно ту доверенность, которую каждый имеет к сему благоустроенному войску, при первом на него взгляде. Они, под личным предводительством Его Императорского Высочества Константина Павловича, истребив целые колонны пехоты, овладев значительным числом артиллерии и разбив всю неприятельскую кавалерию, приобрели тем себе неоспоримое право на преимущественное присвоение победы, в сей день одержанной. В полной признательности к толику блистательному отличию 1-й кирасирской дивизии и полков лейб-гвардии Драгунского и Уланского я за особенное удовольствие вменяю сделать подвиг сей известным во всех армиях и принимаю на себя приятную обязанность ходатайствовать у Всемилостивейшего Государя Императора о воздаянии отличившимся».

^{Сражение при Фер-Шампенуазе. С картины В. Тимма}

За сей выдающийся подвиг Высочайшим приказом от 30 августа 1814 года лейб-гвардии Драгунскому полку были пожалованы 22 Георгиевских серебряных трубы с надписью «За храбрость против неприятеля при Фер-Шампенаузе 13 марта 1814 г.». Высочайшая грамота на это отличие была дана в царствование императора Николая Павловича 19 марта 1825 года и хранилась в полковой церкви.

Главнокомандующий русскими частями Главной армии генерал-фельдмаршал граф Барклай де Толли, на основании предоставленной ему власти, наградил 30 офицеров орденами Св. Владимира 4-й степени, Св. Анны 3-й и 2-й степеней и золотыми шпагами и представил к Высочайшему награждению 8 обер-офицеров орденом Св. Владимира 3-й степени и алмазными знаками к ордену Св. Анны 2-й степени, полковников Климовича и Квитницкого к орденам Св. Георгия 4-й степени и полковников князя Хилкова и Альбрехта к следующему чину. Для нижних чинов было дано по пять знаков отличия Военного ордена на эскадрон, а впоследствии, по ходатайству командира полка генерал-майора Чичерина 2-го, еще 11 лейб-драгун получили его. Император австрийский, короли прусский и баварский пожаловали чинам полка известное количество золотых и серебряных медалей.

П.Л. Стефанович

О БОЯХ И ПОХОДАХ

Кавалергарды в 1812 году

Уже с 1811 г. началась подготовка предстоявшей кампании против Наполеона. В связи с этим 1 марта 1812 г. у нас в полку было приказано бросить жребий между тремя средними эскадронами, кому из них оставаться запасным. Жребий пал на 2-й эскадрон Ершова.

Еще в декабре 1810 г. генерал Депрерадович был назначен начальником 1-й кирасирской дивизии с оставлением командиром полка. В январе 1812 г. он был назначен начальником всей гвардейской конницы, с сохранением обоих предыдущих должностей, поэтому, когда 17 марта полк выступил в поход на Вильну, в составе 1-го Шефского, 3-го, 4-го и 5-го генеральского эскадронов, то шел он под временным командованием старшего полковника С.Н. Ушакова. 2-й эскадрон, в составе сводно-кирасирского полка, выступил в тот же день на г. Остров. Этим полком командовал полковник конной гвардии Протасов.

Весь поход проходил в очень тяжелых условиях. Сильно ощущались резкие переходы от оттепели к морозам и еще сильнее отчаянное состояние продовольствия полка. 1811 г. в Северо-Западном крае был неурожайным, голодным годом, а интендантство по-прежнему ничего не заготовило, и все местные склады и магазины были пусты. Прошло ровно пять недель с момента выхода из С.-Петербурга, а Депрерадович уже был принужден принять крайние меры — реквизицию. В приказе от 24 апреля было отдано: «Так как полк имеет большой недостаток в фураже и затруднение в заготовке оного, то предписываю для отыскания фуража посылать всех г.г. обер-офицеров, кроме командующих эскадронами».

^{Кавалергарды на французской гравюре первой половины XIX века}

Это хаотичное состояние интенданства имело неизбежными последствиями самоуправство частей, жалобы, бесконечные приказы, предписания и указания штабов и рапорты, отписки и доклады полков.

Если крестьянское население действительно бедствовало, то помещики имели всего вдоволь. Но, состоя в подавляющем числе из польской шляхты, с нетерпением ожидавшей прихода Наполеона и обещанного восстановления Польского государства, они всячески задерживали и затрудняли сдачу продуктов, имея в самой Главной квартире государя таких всесильных ходатаев, как князь Чарторийский и Огинский. Наконец, уже перед самым переходом неприятелем государственной границы штаб армии приказал полкам собрать сведения о количестве продовольствия у помещиков, и если продукты и фураж, согласно разверстке, ими не сданы, то произвести так называемую экзекуцию, т. е. отобрание всего, что подлежало сдаче.