От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

Тем временем генералы Жуков и Василевский, курсировавшие между Москвой и Сталинградским фронтом, завершали подготовку контрнаступления. Они вели рекогносцировку местности, изучали расположение основных сил и общую систему огня противника, намечали цели для артиллерийских ударов, обсуждали с командующими фронтов и армий вопросы тактики и взаимодействия различных родов войск.

15 ноября, когда Жуков был в войсках генерала Н. Ф. Ватутина (Юго-Западный фронт), он получил следующую важную телеграмму от Верховного Главнокомандующего:

«Товарищу Константинову.

Только лично.

День переселения Федорова и Иванова [день наступления Ватутина и Еременко] можете назначить по Вашему усмотрению, а потом доложите мне об этом по приезде в Москву. Если у Вас возникнет мысль о том, чтобы кто-либо из них начал переселение раньше или позже на один или два дня, то уполномочиваю Вас решить и этот вопрос по Вашему усмотрению.

Васильев».

Жуков и Василевский, обсудив подготовку фронтов, решили назначить срок перехода в наступление для войск Юго-Западного фронта и 65-й армии Донского фронта 19 ноября, а для Сталинградского фронта — 20 ноября. Сталин утвердил это решение.

До начала операции «Уран» оставалось 96 часов.

* * *

Сосредоточив почти все свои боевые соединения на естественном перешейке между Волгой и Доном с целью захвата Сталинграда, Паулюс разместил большую часть своих баз снабжения и складов на западном берегу Дона, там, где река образует гигантскую излучину, прежде чем снова повернуть на юго-запад к Азовскому морю. Именно этот уязвимый район Советское Верховное Главнокомандование и выбрало в качестве первого объекта своего тщательно подготовленного контрнаступления — операции «Уран».

19 ноября в 7.30 предрассветная мгла между Серафимовичем и Клетской озарилась оранжево-красными сполохами огня, и гром канонады 3500 советских орудий возвестил о начале наступления.

Застигнутые врасплох в своих выложенных соломой траншеях, солдаты 3-й румынской армии с ужасом увидели, как шквал снарядов и мин обрушился на их позиции. Блиндажи и бункеры рушились, погребая сотни людей. Солдаты метались, стараясь укрыться от губительного огня, глохли от оглушительного грохота разрывов. Когда наконец канонада смолкла, румыны услышали зловещий рев танковых моторов — части 5-й танковой и 21-й армий вышли со своих плацдармов и устремились в атаку.

Сквозь туман и снег «тридцатьчетверки» ворвались в оборонительные позиции ошеломленных румынских солдат. Охваченные паникой, румынские солдаты бросили свои окопы и укрытия и побежали. Лишь немногие вступили в бой с советскими танками.

Когда в штабе 6-й армии в Голубинском Паулюс и начальник штаба генерал Шмидт получили первое сообщение о советском наступлении и разгроме 3-й румынской армии, они восприняли его спокойно. Шмидт воскликнул: «Мы сможем выстоять!» Паулюс согласился с ним и отдал приказ 48-му танковому корпусу генерала Гейма, находившемуся в резерве в тылу 3-й румынской армии в 50 километрах юго-западнее Клетской, выступить к месту прорыва.

Уже первые часы наступления армий Юго-Западного фронта принесли русским небывалый успех. Румынские солдаты крупными партиями сдавались в плен, передовые отряды советских танков углубились на десятки километров в тыл обороны противника и приближались к базам снабжения 6-й немецкой армии.

Тактика прорвавшихся подвижных отрядов сбивала с толку и деморализовала немцев. Советские танки появлялись то здесь, то там, обстреливая штабы, уничтожая склады и узлы связи, затем скрывались в туманной дымке и наносили очередной удар в другом пункте. Хлынувшие потоком в штаб-квартиру Паулюса в Голубинском донесения сообщали, что русских видели в 60 километрах южнее Дона, затем в 80 километрах юго-восточнее Дона — повсюду. Истеричные голоса просили у командования 6-й армии подкреплений и указаний.

Дисциплина пошатнулась, командиры частей самовольно приказывали своим солдатам отходить на восток к Сталинграду. Перепуганные угрюмые солдаты не скрывали своего неприязненного отношения к командирам, которые кричали, ругались и грозили военно-полевым судом в попытках восстановить порядок.

20 ноября к югу от Сталинграда три советские армии Сталинградского фронта после мощной артиллерийской подготовки начали второй этап операции «Уран». Через несколько часов фронт 4-й румынской армии был прорван, ее дивизии разбиты и частично пленены, а 4-я танковая армия рассечена надвое.