От Дарвина до Эйнштейна. Величайшие ошибки гениальных ученых, которые изменили наше понимание жизни и вселенной

«С тех самых пор, как я ввел в уравнения эту постоянную, меня мучает совесть. Однако в то время я не видел иной возможности обосновать факт существования конечной средней плотности вещества. То, что закон поля гравитации должен состоять из двух логически независимых членов, соединенных сложением, мне с самого начала казалось очень некрасивым. Подобные чувства касательно логической простоты трудно поддаются оправданию (выделено мной. – М. Л.). Однако я ничего не могу поделать – чувства эти сильны, и я не в силах убедить себя, что в природе может быть воплощено нечто столь некрасивое

[414]

.»

Иначе говоря, первоначальной мотивации больше не было, к тому же Эйнштейн считал, что была нарушена эстетическая простота, вот он и не думал, что природе требуется космологическая постоянная. Но считал ли он это своим «величайшим ляпсусом»?[415]

Едва ли. Да, сама концепция ему интуитивно не нравилась, он еще в 1919 году говорил, что она «грубо нарушает формальную красоту теории». Однако общая теория относительности, несомненно, допускала введение космологического члена, и при этом не нарушался ни один из фундаментальных принципов, на которых она была основана. В этом смысле Эйнштейн понимал, что это вообще не ляпсус, хотя до более поздних открытий, связанных с космологической постоянной, было еще далеко. Опыт, накопленный теоретической физикой со времен Эйнштейна, показывает, что любой член уравнения, который допустим с точки зрения основных принципов, скорее всего, окажется необходимым. Склонность к упрощению применима к фундаментальным принципам, а не к конкретной форме уравнений. Таким образом, законы физики напоминают правило из артуровского цикла английского писателя Т. Х. Уайта «Король былого и грядущего»[416]: «Все, что не запрещено, – обязательно» (пер. С. Ильина).

В заключение отмечу, что бесспорно доказать, что кто-то чего-то не говорил, практически невозможно. И все же, насколько я могу судить на основании собранных свидетельств, может статься, Эйнштейна и «мучила совесть» из-за введения космологической постоянной, особенно если учесть, что он упустил шанс предсказать расширение Вселенной, однако он никогда не называл ее «величайшим ляпсусом в своей жизни». По моему скромному мнению, это практически наверняка гипербола Гамова. Интересно, что астроном из Манчестерского университета Джон Лихи в своей статье «Величайший ляпсус Эйнштейна»[417] отметил, что «хорошо, что Эйнштейн сказал это Гамову, иначе у Гамова возникло бы сильнейшее искушение выдумать эту фразу». Так вот, я пришел к выводу, что Гамов, вероятно, действительно выдумал ее.