От десятой луны до четвертой

Что это не надзидамы, вроде бы ясно. С них стрясти нечего, да к тому же каждая — ходячий Устав. А за сведения об их романах и медяка не получишь, тем более в Службе Надзора за Порядком.

Из Магистров подходили многие. Почти все. Набрали их в пансионат с бора по сосенке, что там у каждого за душой… Просто так человек в Пряжке не задержится, в Чреве Мира есть множество куда более уютных мест.

Разложить их по полочкам я не успела — помешал Янтарный.

Он влетел в палату, сжимая в руке краснобокое яблоко.

— Привет, злючка!

— Сам привет!

— Ага, значит, выздоравливаешь, раз огрызаешься. Янтарный сел на край моей кровати, уронил на одеяло яблоко.

— Держи.

— С чего такая щедрость?

— Это не щедрость, это плата. Я тут заходил, пока ты без сознания была. Чуток погорячился. Так что ты не девушка, извини. Но в постели ласковая.

Здоровый смех, говорят, лучшее лекарство от болезней… Янтарный обиженно смотрел, как я смеюсь.

— Экое кукареку! Мальчик, научитесь врать поизящнее, — посоветовала я ему. — И не выдавайте желаемое за действительное.

— Зачем мне врать? — надулся Янтарный.

— Понятия не имею зачем. Тем более что делать этого, как выяснилось, ты и не умеешь.

Разобиженный Янтарный молча удалился. Его каменная спина никак не отреагировала на мое хихиканье вдогонку.

Спасибо ему, я еще долго веселилась после его ухода.

Самоуверенность Янтарного сгубила. Если бы он просто ограничился заявлением, что был со мной, пока я валялась без сознания, я бы, может, и поверила, потому что кто его знает, что тут было, пока меня не было.

Но если бы такое и правда произошло, Янтарного ждал небольшой, но, надеюсь, неприятный сюрприз: и без его усилий я давно далеко не девочка.

Мелочь, а душу греет!

И он думает, что я оставила этот вопрос на произвол судьбы?!

Когда стало ясно, к чему нас собираются готовить Сильные, скорее даже из чувства вредности и противоречия я постаралась расстаться с девственностью, чтобы уж хоть над этим не был властен какой-нибудь охранник, или легионер, или Медбрат знает кто!

Что вспоминается об этой процедуре? Больно и неприятно. Мальчишка-сосед из Ракушки боялся еще больше меня, как два заговорщика мы испуганно смотрели друг другу в глаза и сообщали о своих ощущениях.

А утром приехали Сильные и забрали меня… Я была рада, что успела.

Так что Янтарный лучше бы помалкивал насчет того, кто из нас не девочка…

Я с удовольствием съела его яблоко.

Через месяц меня выставили из лазарета.

Уже пахло близким концом зимы, сырой землей, влажными весенними ветрами. Но до настоящей весны Пряжка еще не дожила, хотя здесь, у подножия гор, весна всегда наступала незаметно, разом. Вчера зима, а завтра лето.

Я решила подождать недельку-две, посмотреть на себя после болезни, окончательно собраться и сбежать, сбежать отсюда наконец!

Глава двадцать шестая

ЭТО СЛУЧИЛОСЬ В СРЕДУ

Это случилось в среду. Незадолго до полудня. Лекцию вел Зеленый Магистр.

В середине лекции в аудиторию неожиданно вошел Серый Ректор. Все встали. С хмурым видом он подошел ко мне и сунул клочок какой-то бумаги. И ушел.

Сделав вид, что ничего, собственно говоря, и не было, Зеленый Магистр продолжал читать вслух свою засаленную тетрадь.

Я вскрыла сложенную и заклеенную бумажку.

Это была записка от тетушки. Я вспомнила о закопченных и уложенных в коробочку ушах нашего Ректора, которые забрал у меня Нож, и подумала, что, наверное, благодаря им Серый Ректор неожиданно для себя оказался в роли письменосца.

Тетушка писала, что все нормально, что все по мне скучают и надеются увидеть на летних каникулах, что она заказала специально для меня новое сногсшибательное платье и к нему роскошную шляпку.

Чтобы такое прислать, не стоило сыр-бор с ушами городить. И хмурый вид Ректора говорил о том же: он явно прочел записку и ничего не понял.

Подумав, я послюнявила палец и поводила им по письму. Так и есть — над строчками беззаботной записки проступили другие строки.

Все понятно. Ректор мог обслюнявить это письмо со всех сторон, купать его в лимонном соке или молоке, жарить на раскаленной сковородке и посыпать магнитным порошком — и все это с отрицательным результатом. Чернила реагируют только на слюну членов нашей семьи, папино изобретение. Главное — удобно, просто и надежно. Сестра всегда имеет пузырек.

Я вчиталась в проступившие строки, и в ушах у меня зашумело, застучало.

Тетя писала, что Легиону с потерями, но удалось отбить нападение Левого Крыла, которое бесславно признало поражение. Думая, что сейчас самое время, Боевое Сопротивление вывело свои отряды на улицы Хвоста Коровы. И их уничтожили… Горстке сопротивленцев удалось выскользнуть из города, и они скрылись в Долине Ушедших. Долина окружена. Жива ли сестра или нет, тетя не знает, но если бы она была жива, то добралась бы до нее, тети, — уж ей бы место в подвале нашлось, да и дюжине друзей тоже запросто. Так что, похоже, она погибла, как и большинство ребят.

"Доигрались! — звенело у меня в голове. — Доигрались!!!"

Я отчетливо вспомнила, как в последний раз плакала ночью сестра перед моим отправлением в Пряжку.