От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава

Фильм японского режиссера Китано Такэси “Затойчи” шел во многих странах, но название фильма в прокате нигде не было переведено точно. Его демонстрировали либо под оригинальным японским названием (как в России), либо заменяли это название другим, не имевшим никакого отношения к переводу (“Слепой самурай”, “Слепой массажист”). Во времена действия фильма словом дзато и впрямь именовали слепых, составлявших одну из четырех групп инвалидов. А компонент

ити в названии фильма — это имя главного героя. Поэтому в дословном переводе оно означает “слепой Ити”. Главный герой по сюжету и был массажистом, в соответствии с реалиями эпохи. Но если воспользоваться современной словоообразовательной моделью и записать слово ити

цифровым иероглифом со значением “один” (что не соответствует оригиналу), то при восприятии на слух название фильма получает иной смысл — “лучший среди слепых”, “чемпион среди слепых”, что вполне отвечает содержанию. Возможно, авторы фильма не без умысла фонетически обыграли название, придав ему двойной смысл. В поливановской транскрипции русскоязычное название фильма выглядело бы несколько иначе — Дзатоити. Но это, в общем, не страшно, поскольку поливановская транскрипция тоже не идеальна, хотя и более привычна.

Синтоистский обряд у постели больного. Источник: НА

На противоположном полюсе токугавского общества, отделенном от основной массы населения, располагались императорский дом и придворная аристократия — они также не входили ни в одно из четырех сословий. Так что в действительности японское общество эпохи Токугава было немного сложнее, чем его описывают в кратких исторических справочниках.

Общепринятым также является представление о жесткости сословных рамок: “Всякому человеку указано было раз навсегда его место в обществе, ему нечего было опасаться потерять его, но нечего и надеяться изменить” [Богданович, 1905]. Представление в целом верное, однако требует уточнения. Как грунтовые воды тонкими струйками пробивают себе путь наверх сквозь скальные породы, так и в токугавском обществе были обходные пути, ведущие к простому человеческому счастью. Самый распространенный из них — в стиле шерше ля фам, через закон об усыновлении. Правящее сословие заботилось о чистоте своих рядов, поэтому браки самураев с простолюдинами были запрещены. Эту традицию соблюдали со времен междоусобных войн. Испанский миссионер писал по этому поводу: “Знатные господа ни за какую цену не женятся на дамах не своего круга, так как считается, что связь с человеком из низшей касты ведет к потере чести” [Ксавье, 1549].

Но и без женитьбы, пристроив дочь в наложницы к удельному князю или хатамото, можно было рассчитывать на рождение сына с перспективой усыновления и наследования. Отец и братья избранницы в этом случае автоматически попадали под высокое покровительство. Знати, конечно, на всех желающих отцов не хватало, но и красавицы рождались нечасто, так что в целом баланс сохранялся. Мать пятого сёгуна Цунаёси (придворное имя Кэйсёин) родилась и выросла в семье простого жителя Киото. А когда судьба возвела ее сына на сёгунский престол, мужчины в ее семье сразу получили княжеский статус, высокий служебный ранг и право носить фамилию Мацудайра.