От фермы к фабрике

В ходе реализации первых пятилеток производство цемента развивалось стремительными темпами. При этом географическое расположение его предприятий было неэффективным: значительная доля производства была сосредоточена в центральной части России, откуда затем осуществлялась транспортировка цемента (с большими издержками) на большие расстояния на строительные площадки Сибири. К 1940 г. этот недостаток начали исправлять, а в послевоенный период расстояния, на которые перевозился произведенный продукт, сократились еще больше. Социалистическая система предполагала, что плановики должны стремиться к оптимизации издержек крупных производственных объектов за счет снижения дополнительных транспортных расходов (например, вызванных дальними перевозками); цементная промышленность стала практическим воплощением этого постулата. После 1950 г. были доработаны проекты заводов, в частности был увеличен размер печей (для экономии за счет масштабов производства), в качестве топлива все больше использовался газ (что уменьшало износ печей, увеличивало качество продукции и экономило средства), осуществлен переход к более мощному помольному оборудованию (что позволило повысить качество продукции). Новые объекты были крупнее и учитывали преимущества, достигнутые в других областях проектирования[144]. В своей работе Абушар (1976, 565) приходит к выводу, что производство цемента было «рациональной отраслью промышленности в послевоенный период. Технологический прогресс нашел отражение в размере печей, топливном балансе, использовании электроэнергии и масштабах заводов». В 1928–1950 гг. объем выработки в пересчете на одного рабочего вырос более чем в 2 раза, а к 1968 г. снова произошло двукратное увеличение.

Пожалуй, наибольшую важность в этой ситуации представляет тот факт, что характер изобретений и инноваций имел существенные отличия от прогнозов Берлинера. «Периодические издания того периода изобилуют доказательствами экспериментов. Причем экспериментов, проводимых не только в лабораториях, но и на базе производственных объектов». Итогом этой деятельности стали дальнейшие «улучшения: более эффективное оборудование сетей теплопередачи, модификация инженерных проектов дымовых труб, способствующая снижению потерь тепла, проектирование печей с двойной загрузкой и так далее». Таким образом, можно оспорить заключение Берлинера (1976, 444), который полагал, что «существовало крайне мало стимулов, способствующих развитию инновационной деятельности по собственной инициативе предприятий» — в Советском Союзе в действительности велась весьма масштабная исследовательская деятельность.

В-третьих, спад советской производительности совпал по времени с рядом событий на мировой арене, которые, вероятно, могли стать его причинами. В первую очередь, это касается гонки вооружений, развернутой СССР и США в период власти Брежнева. Объемы военных расходов Советского Союза и влияние ВПК на экономику страны в 1980-е гг. нашли отражение в бурных дискуссиях американских военных кругов (Адамс. 1992; Фирт и Норен. 1998; Якобсен. 1987; Норен. 1995; Роузфилд. 1982; Роуэн и Вульф. 1990; 1992). ЦРУ после тщательного анализа информации пришло к выводу, что в 19661970 гг. расходы СССР на вооружение составляли 12 % ВВП, тогда как в 1981–1985 гг. этот показатель составил уже 16 %

(Дэвис. 1992, 193). Представляется, что подобный фактор увеличения мог быть не настолько значимым, чтобы существенным образом повлиять на темпы экономического роста, поскольку даже замена инвестиций на развитие ВПК в размере один к одному в рублевом эквиваленте привела бы к увеличению объема капиталовложений на ¹/

₉ — с 36 до 40 %

объема ВВП.

Тем не менее рост доли инвестиций, направленных в сектор ВПК мог негативно сказаться на темпах роста производительности, прежде всего за счет перевода научно-исследовательских мощностей из сферы гражданской экономики на развитие военных технологий. Измерить коэффициент изобретательской активности непросто, однако исходя из имеющихся в широком доступе данных можно судить о его снижении, по крайне мере в гражданском секторе экономики. В Советском Союзе не допускалась публикация официальной статистики о количестве введенных в употребление прототипов новых прикладных технологий. Несмотря на то что такие цифры всегда сложно интерпретировать, по мнению Конторовича (1986; 1990), они свидетельствовали об объеме доступных новых технологий. В то же время Аманн (1986) в своей работе относит их к показателям технологий, внедренных в производство. Приведенные ими данные свидетельствуют о том, что каждый год на протяжении периода с начала 1960-х гг. до 1985 г. наблюдалось снижение общего количества изобретений, внедряемых в производственные процессы. В своем анализе Конторович (1990, 267) делил эти новшества на две категории — гражданские и военные инновации, утверждая, что спад был характерен только для первой категории изобретений.