От Гавайев до Трансвааля

— Проходи, Александр Дмитриевич, стопку примешь для храбрости? Ах, уже летал! Я вот не сподобился пока, только на воздушном шаре на Сестрорецком полигоне поднимался, да и то шар канатом удерживался. А тут, аки птицы!

— Ничего особенно, — подбодрил начальство каперанг, — словно на шаре и летишь, только мотор стрекочет противно, уши закладывает.

— Ого, — повеселел Щербатов, — так я со своей глухотой ещё и в выигрыше. Помню под Царьградом полетели эти «райские птички» и бомбы к-а-а-а-к вывалили на турецкие позиции. Я тогда штабс-капитаном был, а полубатарею которой командовал придали пятому батальону Севастопольской бригады морской пехоты. Морячки то знали про «железных птиц», видели как те взлетают, тренируются в Крыму бомбить вражеские позиции. А мои то лапти ни сном, ни духом о чудо-технике. Нет, дирижабли видели, конечно, но самолёты впервые. Так не поверишь, Александр Дмитриевич — здоровые мужики, унтера так вообще кавалеры георгиевские, а как заблажили про конец времён и света, сам чуть не поддался, на колени не бухнулся. Потом гляжу — морпехи от смеха по окопам катаются, ну и опомнился, даже матерно изругал своих, дескать эка невидаль — летающие тарахтелки бомбы на турок сбрасывают.

— Если прилетел «почтовик», а не гидроплан, — прервал воспоминания губернатора «заместитель по морским делам», — значит не на базе флота высадят, а сразу на «гвардейском» аэродроме, в расположении Первого Калифорнийского полка. Мне сын про порядки у лётчиков рассказывал.

— Точно, там нас наместник в штабе бригады и будет дожидаться, — «обрадовал» соратника губернатор-артиллерист.

— Как так, мы же не готовы доложить, не знаем о чём речь пойдёт. Или то ревизия? Экзамен хитрый?

— Не более твоего знаю, Александр Дмитриевич, не более твоего…

Небольшой но уютный самолёт, каковой по прихоти государя назвали «Аннушкой», вмещал кроме пилота четырёх пассажиров. Если же таковых набиралось меньше, загружали «Аннушку» почтой и иногда, редко очень, перевозили денежные суммы в Петровск-Портленд и Новосибирск-Сиэтл. В таких случаях пассажирами летели два вооружённых курьера, подготовленные к жёсткой посадке и выходу от места вынужденного приземления к людям.

Лётчиков катастрофически не хватало, хотя десять лет минуло как первые два выпуска Ачинского лётного училища были задействованы под Царьградом, а затем самые опытные асы и механики по 4–5 человек отбыли в Гатчину, Качу-Крымскую, Владивосток и Константинополь-Тихоокеанский где и были открыты лётные школы. За эти годы пилотов подготовили вроде бы и немало, но огромная империя на двух континентах расположилась привольно, опять же армия и флот укомплектовывались в первую очередь, потому и сложилась парадоксальная ситуация — самолёты в Русской Америке на аэродромах и в ангарах стоят в готовности, а в «воздушных извозчиках» нужда превеликая. Ещё и строгая инструкция от государя о соблюдении секретности сдерживала развитие авиации на местах, каждая воинская часть и особенно полувоенные-полугражданские «губернские воздушные отряды» согласовывали полёты, маршруты, охрану совместно с жандармскими управлениями и воинскими частями, расквартированными неподалёку. Командирам всех частей российской армии высочайше вменялось авиаторов прикрывать и всемерно помогать покорителям «пятого океана». Но к 1890 году худо-бедно закрыли кадровый вопрос, в каждой губернии Русской Америки создали собственные гражданские авиагруппы по 7-12 лёгких машин в каждой. И это не считая четырёх гвардейских авиаполков (к гвардии лётчики приписывались автоматически) с числом боевых аппаратов в сумме в 127 штук.

Грозная сила, если учесть, что потуги прочих великих держав создать самолёты равные российским образцам, успехом покамест не увенчались, так, жалкие этажерки, не идущие ни в какое сравнение с красавцами «русской выделки». А лазутчики же, шпионы, отлавливаемые жандармами и контрразведкой, исчезали словно и не бывало таких на свете белом. И, понятное дело, мудрость его величества, приказавшего строго-настрого дурь и лихачество из лётчиков выбить на первых же занятиях. Не дай господь разобьют, уронят машину на территории иностранных держав — будут посчитаны не дураками, но изменниками, соответственно и ближайшие родственники отправятся на «курорты солнечной Якутии». И действовало, знаете ли, ещё как действовало! За десять лет с появления нового рода войск — ни одного прокола, тьфу-тьфу-тьфу!

Пилот «почтовика» молодой поручик, бывавший у Демидовых и даже заглядывавшийся, как показалось, Александру Дмитриевичу, на дочь, пятнадцатилетнюю Светлану, отрапортовал Щербатову о готовности к перелёту.

— Заводи свою машину, поручик, не растряси по дороге!

Губернатор для первого полёта держался на удивление хорошо, жадно смотрел в окошко, по морской моде поименованное как иллюминатор и непрерывно сверялся с картой, восторженно цокая языком и призывая каперанга радоваться прогрессу и чудесному обзору.