От «Града обреченного» до «Бессильных мира сего»

В здании Всемирного Совета. Совещаются члены Совета — Молодой, Пожилой и Женщина — совещаются за круглым столом в зале, стены которого заставлены экранами всеобщей связи. Сообщения с мест: «На след пирата напасть пока не удалось!»; «За астероидом Бамберга установлено наблюдение»; «Первый космический флот приведен в готовность»; «Второй космический флот приведен в готовность»… Члены Совета изучают письмо и золотую монету Ничего не понимают. Что такое золото? Да это есть металл такой, идет иногда на украшения, иногда применяется в некоторых приборах.[23] Зачем им это золото? Что такое «монета»? Сашка сидит тут же. Решение: надо, чтобы поиск и спасение Деда-космонавта возглавил один человек, передать ему все полномочия. Кого назначить? Запрашивают стоящую тут же огромную кибернетическую вычислительную машину. Ответ механическим голосом: «Логичнее всего — самого умелого, самого развитого, самого быстрого из всех людей». Кто это? «Победитель всемирной олимпиады этого года в максимальном числе соревнований Люда Зайцева». Позвать сюда Люду Зайцеву. Появляется Люда — красивая стройная девушка, остриженная коротко, со спортивной выправкой.

Люда принимает предложение, но несколько смущена. Для такого дела непременно нужен детектив, а где же взять детектива на планете, где уже сотни лет не совершается преступлений? Тогда члены Совета предоставляют в ее распоряжение кибернетическую машину. Люда спрашивает ее, какой способ действий оптимальный; машина с тупой механической монотонностью ответствует, что необходимо изготовить требуемое количество золотых монет, доставить их на астероид и ждать там пиратов. Люда отдает приказ по планете: «Всем! Всем! Всем! Ищите золото и доставляйте его на фабрику брошек и ожерелий! Фабрика брошек и ожерелий, приготовьтесь изготовить миллион предметов, именуемых «золотая монета», сегодня же к вечеру!»

Громадные неуклюжие роботы на земле и на дне океанов роются в свалках металлолома, отыскивая золото. На фабрике брошек и ожерелий золотой лом плавят и чеканят из него золотые монеты. К вечеру три мешка золотых монет отвезены на космодром.[24]

Люда дает последние указания командирам кораблей, сама тоже лезет в один из космолетов. Сашка просится, чтобы его взяли, он хочет скорее увидеть деда, но ему отказывают. Тогда он тайком забирается в один из мешков с золотом. Роботы грузят его в трюм космолета, который ведет сама Люда.

Бамберга, каменная гора, несущаяся в пространстве вокруг Солнца уже миллиарды лет. Три космических корабля землян пристают к ней, выгружают мешки с золотом и отходят. Изображение отодвигается, и мы видим, что оно — на знакомом уже нам овальном экране пиратского корабля. Бонс хохочет: «Клюнули! Дело сделано… Сильвер, готовь удочку!»

Люда и космонавты, вооруженные охотничьими ружьями и спортивными пистолетами, напряженно ждут у иллюминатора космолета. И вдруг все вскрикивают: Бамберга исчезла! Прошло еще несколько секунд, и небесная гора появилась снова. Все корабли устремляются к ней. Да, мешков с золотом нет, а вместо них конверт с печатью, на которой изображен череп со скрещенными костями. Вскрывают конверт: «Мы ловко обвели вас вокруг пальца, дураки-земляне! Но так и быть: мы вернем вам вашего Деда, если вы доставите на эту же Бамбергу еще 1ОООООО (один миллион) золотых монет. Теперь можете не торопиться: мы вернемся за золотом не раньше чем через неделю. Привет! Вольные пираты Глубокого космоса Бонс, Сильвер, Хам и Пупс».

В рубке пиратского корабля на куче золота сидит Сашка и растерянно оглядывается. Вот они перед ним, все четверо: главарь Бонс в облегающем черном трико, с двумя пистолетами в кобурах, правый глаз перевязан черной тряпкой; его квартирмейстер Сильвер, отвратная обезьяна с деревяшкой вместо правой ноги; еще более отвратный ящер Хам, с длинным хвостом, жабьей мордой и широким поясом по взбухшему брюху; и маленький пушистый Пупс. Бонс: «Ага, славный улов. Мальчишка будет у меня домашним зверьком, а потом я его продам кому-нибудь. Посиди в уголке, мальчик, пока мы считаем деньги».

Бонс подходит к невероятно загаженной, затянутой паутиной и заляпанной всякой дрянью штурманской машине, бьет ее с размаху ногой и орет: «Эй, ты, старая жестянка! Ложись на обратный курс, живо!» Машина скрипит, кряхтит, жалобно стонет, с трудом мигает огоньками на грязном пульте.