От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла

Обратно мы возвращались при свете звезд, в полной тишине, которая объяла Иерусалим с наступлением ночи. А наутро появился мой «водитель по договоренности» — все тот же армянин Стефан. Мы загрузились в его машину и покатили по дороге, ведущей в Дамаск.

Глава вторая

Из Дамаска в Киликию

Я описываю путешествие в Дамаск, а конкретно — улицу, называемую Прямой, и то место на крепостной стене, откуда святой Павел спустился в корзине, дабы спасти свою жизнь. Далее я приезжаю в Турцию, гуляю по Тарсу, попадаю в мастерскую, где шьют палатки для кочевников, осматриваю Киликийские Ворота и, после некоторых проблем с турецкой полицией, благоразумно решаю удалиться в Антиохию.

1

После смерти Стефана Павел принялся яростно преследовать иерусалимских христиан. Он выслеживал их, брал под стражу и подвергал побиению палками. Это было традиционное наказание, позже широко использовавшееся во времена Османской империи. Просто оно было на какое-то время забыто. После того, как ортодоксальное еврейство — в лице Синедриона и представителей синагог — применило этот вид кары в своей борьбе с христианами. Османы возродили и активно использовали его — я бы сказал, с беспримерным рвением. В какой-то момент в карательной деятельности Павла вышла заминка: он наказал уже всех верующих, которые не успели бежать от его гнева. И тогда взор молодого фарисея обратился к Дамаску, где, по слухам, христианство быстрыми темпами приобретало себе сторонников среди людей, посещавших синагоги. Итак, Павел заручился официальными документами от Синедриона, которые давали ему право арестовывать дамасских христиан и доставлять их на суд в Иерусалим.

Мне часто доводилось сталкиваться с предположением, что Павел и сам являлся членом Синедриона. Однако этим исследователям возражают другие, которые доказывают, что в таком случае он должен был быть семейным человеком. Дело в том, что в Синедрион допускали лишь женатых — на том основании (весьма шатком, на мой взгляд), что семейный человек якобы больше склонен к милосердию. Вот уж не знаю, не знаю. Из того, что нам известно о членах Синедриона, я бы сделал вывод, что люди эти жестоки сами по себе, а собравшись вместе, и вовсе становились беспощадными. Так или иначе, меня сейчас больше волнует вопрос о семейном положении Павла. Считается, что мягкость, с которой он обращался в своих письмах к новообращенным, — например, трогательный отрывок из его Послания к Галатам («Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!»²) — свидетельствует о том, что Павлу была знакома радость отцовства. Но, с другой стороны, если у него имелись дети, то почему они никак не упоминаются в личной переписке апостола?

Судя по всему, Павел очень спешил. Ему не терпелось поскорее попасть в Дамаск и приступить к своей миссии. Наверняка он отправился в путешествие верхом на верблюде, на муле или, на худой конец, на осле. Правда, многие комментаторы утверждают, будто он передвигался пешком. В своих рассуждениях он опираются на то место в Деяниях, где описывается состояние Павла после чудесной встречи с Христом. Буквально там сказано: «и взяли его за руку и привели в Дамаск». Следует помнить, что Павел не только испытал нервное потрясение, но и ослеп. Так что подобный способ передвижения выглядит вполне оправданным. Но возникает вопрос: если спутники Павла вели его за руку, то что мешало им точно так же отвести в Дамаск его мула или верблюда? Лично мне видится маловероятным, чтобы официальные посланники иерусалимского Синедриона путешествовали пешком. Не забывайте: ведь дело происходило на Востоке! А там ни один здравомыслящий человек не станет идти пешком, если тому есть разумная альтернатива.