От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла

Дело в том, что на Востоке всегда придавали большое значение головному убору. Достаточно посмотреть, что у мужчины надето на голове, и вы получите полное представление о его социальном и религиозном статусе. Столь любимая турками феска на самом деле не является их национальным головным убором, а позаимствована у греков. Двести лет назад турки все еще носили тюрбаны и достигли в этом фантастической виртуозности. Для каждой категории чиновников, не говоря уж о сановниках при султанском дворце, существовала своя разновидность тюрбанов. Выстраивалась целая иерархическая лестница тюрбанов — всем привычная и понятная. Поэтому когда их отменили и ввели в качестве национального головного убора феску, это вызвало бурю негодования. Старики всерьез утверждали, что наступил конец света. Примерно такая же паника овладела умами турок, когда Кемаль запретил фески. Неужели новый президент потребует, чтобы мужчины носили шляпы? Следует напомнить, что в понимании всякого мусульманина шляпа на протяжении веков олицетворяла собой западного человека — неверного, христианского пса. Если бы Гази желал продемонстрировать свое всевластие, то не было бы для того более наглядного способа, как заставить законодательным путем миллионы соотечественников преодолеть враждебность по отношению к проклятой шляпе.

Истинный мусульманин не станет носить головной убор с полями, поскольку таковой затрудняет (а то и делает невозможным) проведение намаза — ежедневной ритуальной молитвы, во время которой молящийся становится на колени и бьет поклоны, прикасаясь лбом к земле. Таким образом, посетители мечети оказались бы в сложном и одновременно нелепом положении, если бы декрет Гази обязал их носить, скажем, котелок. Однако турецкий диктатор нашел остроумный выход из ситуации: его подданные могли сколько угодно молиться, сохраняя при том европейскую внешность. И все это — благодаря изобретению западной цивилизации под названием «матерчатая кепка».

Достаточно ненадолго заглянуть в турецкую мечеть, чтобы понять, почему этот кошмарный головной убор получил такую популярность у мужского населения Турции. Кепка тем и хороша, что имеет поля лишь с одной стороны. Переверните ее козырьком назад, и надо лбом у вас появится безобидная гладкая поверхность, которая нисколько не мешает класть земные поклоны. То же самое рекомендуется делать хранителям музеев, таможенным офицерам и даже полицейским. Все счастливые обладатели островерхих форменных фуражек могут воспользоваться этой маленькой хитростью Ататюрка и молиться пять раз в день, как и надлежит законопослушному мусульманину.

В тот вечер в американской миссии собралась вся маленькая христианская община Аданы: несколько армян, сирийцев и одна девушка-гречанка. Уютно расположившись у камина, мы говорили о том, что волнует всех людей независимо от их национальности. Темой нашей беседы был, конечно же, мир. Мир во всем мире и способы его достижения.

Прежде чем отправиться в постель, я вышел подышать воздухом на плоскую крышу. На черном бархате южного неба сверкали непривычно большие и яркие звезды. Далеко на севере я мог разглядеть темный хребет Таврских гор, а вокруг расстилалась безмолвная пустыня. Ночную тишину нарушал лишь назойливый кашель несчастных курдов да отдаленный лай невидимых собак.

10

На следующее утро я встал пораньше и отправился в полицейский участок за своим паспортом. Моя новая знакомая — учительница из американской школы — любезно согласилась сопровождать меня и исполнять функции переводчика. Как и следовало ожидать, полицейский участок оказался заперт, никаких объявлений на двери не было. Хорошенькое дело! Теперь мне придется проделать 20-мильное путешествие, не имея на руках удостоверения личности. Крайне неприятная перспектива с учетом турецкой специфики. И даже тот факт, что у меня будет попутчица, владеющая турецким языком и готовая подтвердить чистоту моих помыслов, не уменьшил моей тревоги.

Пока наш маленький поезд неспешно тащился по Киликийской равнине, я взволнованно метался от одного окна к другому, стараясь обозреть пейзаж во всех подробностях. Ведь мы проезжали по родным местам святого Павла! У меня перед глазами проплывала бескрайняя зеленая равнина, лишь слегка приподнятая над уровнем моря. На многие мили тянули поля, засеянные хлопком, пшеницей и табаком. Здешние почвы напоминали по цвету наши родные, девонширские. Я видел, как быки медленно бредут вдоль светло-коричневой борозды, вспарывая землю примитивным плугом.

Киликийская равнина издавна славилась своей древесиной и козьей шерстью. И сегодня — если судить по тому, что я видел за окном — эти предметы экспорта по-прежнему в цене. Я с радостью убедился, что существуют вещи, не зависящие от смены династий и империй. По равнине все также бродили огромные отары черных коз. А возле всех мелких станций, куда мы вползали под аккомпанемент астматического пыхтения локомотива, громоздились кучи заготовленных бревен высотой в дом.