От Иерусалима до Рима: По следам святого Павла

Молодой Август славился женолюбием. Рассказывают историю о том, что некая римская патрицианка получила приглашение явиться на свидание с императором. Афенодор случайно оказался у нее в гостях, когда из дворца прибыли за нею закрытые носилки. Вся семья пребывала в смятении, но никто не смел воспротивиться воле императора. Тогда Афенодор занял место в носилках, прихватив с собою кинжал. Август с нетерпением ожидал прибытия дамы, и каково же было его удивление, когда из носилок показался старый философ, да еще и вооруженный кинжалом. «Неужели ты не боишься, — начал он отчитывать своего ученика, — что кто-нибудь проникнет подобным образом во дворец и убьет тебя?» Полагаю, это был тот самый случай, когда Августу очень пригодилось мудрое правило стоика. Наверняка он дошел до самого конца греческого алфавита, прежде чем восстановил душевное равновесие и смог ответить Афенодору. Он согласился со старым учителем и признал, что тот преподал ему хороший урок.

Афенодор дружил со Страбоном и Сенекой, а Цицерон, отдавая должное мудрости философа из Тарса, пользовался его советами, сочиняя свой знаменитый трактат «Об обязанностях». Именно благодаря Сенеке до нас дошли сведения (довольно-таки скудные) о философии Афенодора, человека, сумевшего освободиться от всех страстей. По мнению сэра Уильяма Рамсея, сходство, неоднократно подмеченное в мыслях и суждениях святого Павла и Сенеки, объясняется именно влиянием идей Афенодора на обоих.

«Ты сможешь понять, что освободился от всех страстей, — учил Афенодор, — если обнаружишь: все, о чем ты хотел бы попросить у Бога, ты можешь высказать во всеуслышание».

Ему эхом вторит жизненное правило, выведенное Сенекой:

«Живи с людьми так, будто на тебя смотрит Бог, говори с Богом так, будто тебя слушают люди».

На склоне лет Афенодор с согласия императора вернулся в родной Тарс. И тут же оказался в самой гуще провинциального скандала, ибо обнаружил, что власть в городе захватили мошенники во главе с нечистоплотным политиком Боэцием. Перед отъездом старый философ получил от императора особые полномочия по изменению городского законодательства. Однако Афенодор до поры решил не обнародовать своей власти. Проповедуя умеренность во всем, он хотел сначала испробовать менее кардинальные методы. Проанализировав ситуацию, он пришел к выводу, что делу поможет полная чистка управленческого аппарата. Поэтому начал с того, что отправил в изгнание всех злоумышленников, после чего провел ряд реформ в социальной жизни провинции. Как раз эти реформы и доказывают ошибочность гипотезы о скромном происхождении святого Павла из семьи изготовителей палаток. Дело в том, что Афенодор пересмотрел списки законных граждан Тарса. Теперь на гражданство могли претендовать лишь люди, обладающие определенным богатством и положением в городской общине. Дион Хризостом, посетивший Тарс столетие спустя, отмечал, что часть горожан оказалась вычеркнутой из списков граждан и опустилась до статуса плебеев, которых здесь именовали «полотняными рабочими». Тот же факт, что Павел, отвечая на вопрос о своем положении, гордо называл себя «гражданином Тарса», доказывает, что его семейство относилось к весьма процветающим. Перейдя в христианство, Павел добровольно не только лишил себя благорасположения семьи, но также и отказался от финансового и гражданского достояния, которое принадлежало ему по наследству. Возможно, именно об этом он пишет в Послании к Филиппийцам:

«Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа»⁹.

Еврейская колония, к которой принадлежала семья Павла, наверняка уже много веков существовала на территории Тарса. Меня завораживает мысль о том, что отец апостола мог быть свидетелем исторической встречи Марка Антония и Клеопатры, которая состоялась в Тарсе за сорок лет до рождения самого Павла.