От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ)

5.4.9. Время шло. 27 сентября Ельцин провел совещание с Черномырдиным, Грачевым, Ериным и

Голушко. Было принято решение дать Верховному Совету последний срок (4 октября) для сдачи оружия. «Если они не выполнят наши требования, — писал Ельцин. - тогда будем рассматривать более жесткие варианты давления на заговорщиков». Эту дату должны были сообщить «запертой оппозиции». Срок был определен. Обратим внимание на дату, она практически точно совпадает со сроком ликвидации Верховного Совета. Может ли это быть простым совпадением? Интересный вопрос и может быть не просто вопрос, а загадка или ключ к решению загадки.

Почему Ельцин спешил? Ведь он контролировал ситуацию в Москве, организовать надежную блокаду можно было. На носу выборы. Когда выберут другой парламент, на «запертую оппозицию» можно было не обращать внимание, опыт уже был. Вспомним, что в 1992 году пытались возродить Верховный Совет СССР. Бесполезно, в стране уже был другой парламент.

5.4.10. Вроде бы время играло на Президента. Но на самом деле все было не так. Чем дольше «запертая оппозиция» выдерживала осаду, тем больше она зарабатывала моральный авторитет. Обиженных жалеют, обиженных даже порой любят. Парламент в любой момент мог принять популистские законы, для выполнения которых нужна власть. И человек с улицы будет просто мечтать, когда же сменится этот президент, мешающий народным защитникам.

Верховный Совет притягивал как магнит

всех недовольных ельцинским режимом. Разумеется, среди них были и те, кто хотел под шумок получить в будущем доступ к власти. Чем они хуже тех, кто в августе 1991 году сделал это?

Но не это главное. Главное в том, что новые выборы, которые объявил Президент РФ, практически очень трудно было провести. Подавляющее большинство местных советов поддержало парламент страны. Советская власть (система Советов) была единой на всей территории. А без поддержки местных советов срыв новых выборов был почти гарантирован. Вот в чем было преимущество запертого Верховного Совета. Ельцинский план его постепенной нейтрализации был обречен на неудачу. Шансы на успех были низки. Выманить депутатов подачками не получилось, точно также как и блокадой. Нужно было на что-то решаться.{360}

5.4.11. Все, что произошло дальше остается до сих пор загадкой. Загадкой в том смысле, что не ясно — воспользовалась команда президента ситуацией, произошедшей 3 октября или сама создала (спровоцировала) эту ситуацию.{361} Правда, никаких особых доказательств второго нет, но уже очень вовремя появился повод для стрельбы по Белому дому.

Началось все с прорыва блокады. Толпа протестующего народа довольно просто смяла милицейские кордоны и прорвалась к Белому дому. Торжество победителей над милиционерами, которые и сопротивлялись-то лишь тогда, когда на них прямо нападали.{362} Попросту говоря, милиционеры не хотели (или уже устали) воевать с народом.

Вероятно, после прорыва блокады оппозиции не стоило продолжать дальнейшие попытки силой захватывать важные объекты. Но эта «вероятность» видится только сейчас. Тогда же было совсем по-другому. Уставшие от относительно длительной осады, опьяненные от легкой победы, сторонники парламента были просто предрасположены к решительным действиям. Врага нужно добивать. Ату его! Этот же настрой передавался и вождям, которые просто должны были куда-то послать победившие толпы. Они и послали их … Оказалось, что на смерть.

Объекты нападения были выбраны просто. Около двух лет шли стычки вокруг «Останкино». Туда и направились победители блокады. А заодно и на московскую мэрию. Вторую взяли быстро. Но с первым объектом начались проблемы.

Сергею Бабурину принадлежат слова: «К сожалению, с прорывом блокады у многих возникло ощущение такой же победы, какую в августе 1991 года одержали тогдашние защитники российского Белого дома. Я согласен с мнение: тот, кто первым понял, что 1993 год — не август 1991 года, тот и победил. Руцкой, Хасбулатов

, да и весь депутатский корпус поняли это слишком поздно…».[1069]

Этот прорыв блокады и особенно события вокруг Останкино были использованы как повод и обоснование уже не для блокады, а для разгона (или сказать более жестко — расстрела) Верховного Совета. Отсюда важность этого обстоятельства.

5.4.12. Ельцин вспоминает, что решение пускать в ход боевое оружие было принято сразу после прорыва блокады Белого дома еще до получения известия о событиях вокруг «Останкино». «Все бандиты должны быть связаны, все организаторы вооруженного бунта — арестованы».[1070]

Однако что-то в его ладных воспоминаниях не все состыковывается полностью. По словам Бориса Николаевича, он внутренне для себя уже понял, что штурма («Белого дома») не избежать, после того как была сделана попытка захватить (штурм — по его словам) Останкино.