От Ханаана до Карфагена

Трудно сказать, как могли бы развиваться события, если бы не предательство сидонского царя Теннеса, который, испугавшись огромных персидских сил, тайно направил своего верного слугу Фесалиона к Артаксерксу, предлагая ему не только сдать город, но и помочь персам подчинить Египет. Персидский царь, естественно, принял это предложение. Получив согласие Артаксеркса, Теннес привлек на свою сторону Ментора. Под предлогом отправления на общее собрание финикийцев Теннес в сопровождении пятисот наемников увел из Сидона сто самых видных граждан и сдался вместе с ними Артаксерксу. Сидонские аристократы были немедленно убиты, такая же участь ожидала и еще пятьсот знатных сидонцев, пытавшихся получить милость персидского царя. Узнав о предательстве, сидонцы сожгли корабли, чтобы никто из них не мог спастись морем, и стали готовиться к обороне. Но по приказу Теннеса наемники открыли ворота города персам. Узнав об этом, сидонцы стали поджигать свои собственные дома и погибать в них вместе с женами и детьми. Более сорока тысяч человек погибло в пламени. Многие выжившие были взяты в плен и отправлены внутрь Персидской державы. Такие пленные, направленные в Вавилон и Сузы, упоминаются в одном из вавилонских документов этого времени (Дандамаев, 1985, 251). Теннес головой поплатился за свое предательство: Артаксеркс приказал его убить, считая отныне бесполезным, а Ментора, который сдал Сидон персам, не только пощадил, но и принял к себе на службу. Вскоре после восстания Ментор возглавил третий корпус персидской армии, состоящий из наемников, которыми он ранее командовал в войне против Египта (Diod., XVI, 47, 4). Другие города Финикии, узнав о катастрофе, постигшей Сидон, предпочли без дальнейшей борьбы сдаться (Diod., XVI, 41–45).

Восстание было подавлено. Арвад перестал выпускать свои деньги. Власть снова была передана Маздаю, который, как и ранее, стал чеканить сидонские монеты со своим именем (Betylon, 1980, 18, 90). Тир сохранил свои монеты (Betylon, 1980, 57), хотя и принял участие в восстании, но Артаксеркс, по-видимому, решил сохранить его автономию и противопоставить Сидону. В результате всех этих событий Тир снова, как это было несколько веков назад, выдвинулся на первое место среди финикийских городов. Однако при этом Артаксеркс, вероятно, позаботился о смене тирского царя: как раз в это время начал чеканить свою монету тирский царь Азимилк (Betylon, 1980, 58; Verkinderen, 1987, 293–294; Lemaire, 1991, 145–146). Совпадение смены царей с подавлением восстания едва ли было случайностью.

Сразу же после описываемых событий Артаксеркс двинулся против Египта и в конце концов вновь подчинил эту страну персидской власти (Diod., XVI, 46–51). Возможно, восстановив практически державу Ахеменидов в ее прежних размерах, Артаксеркс и вернул Финикии положение, предшествующее восстанию. К тому же роль Финикии и ее флота в Персидской империи была слишком велика, чтобы пренебрегать этой страной. Поэтому довольно скоро и в Арваде, и в Сидоне монархия была восстановлена, и царям этих городов было возвращено право выпускать собственную монету. Однако возвращение к прежнему положению едва ли было полным. Позже, когда Александр Македонский захватил Сидон и назначил в нем нового царя, последнему была передана область, прилегающая к самому городу (Curt. Ruf. IV, 1, 26). По-видимому, остальные территории, когда-то подчиненные сидонскому царю, не были ему возвращены (Lemaire, 1991, 146). Каков был их статус, неизвестно. Была ли часть их дана Тиру или все они были включены непосредственно в сатрапию, неизвестно. К этому времени Сидон был явно восстановлен, и в него вернулась по крайней мере часть прежних жителей. Единственным городом, который продолжал чеканить свои монеты, используя персидский эталон, был Арвад (Betylon, 1980, 78, 139). Видимо, он был больше связан с внутренними территориями Персии, и персы были в нем заинтересованы (Betylon, 1980, 78). Поэтому, возможно, этот город сохранил свои владения на материке.