От Ханаана до Карфагена

В ходе крушения Ассирии финикийские города-государства, восстановившие свою независимость, оказались в сложной политической ситуации. Претензии на ассирийское наследство в Передней Азии предъявило Ново-Вавилонское царство. Однако одновременно и египетские фараоны сансского периода ставили своей целью восстановить древнее господство Египта над этим регионом и предприняли для этого решительные шаги. Небольшие государства Передней Азии не имели сил вести самостоятельную политику и были поставлены перед выбором. В каждом из них явно существовали и проегипетская и провавилонская «партии». Это хорошо видно на примере Иудеи, где выразителем провавилонских настроений был пророк Иеремия, а проегипетских — его противник Анания (Tadmor, 1981, 195). По-видимому, подобные «партии» существовали и в других государствах, в том числе в финикийских.

Когда стало ясно, что окончательное падение Ассирии неминуемо, египтяне решили спасти ее остатки, дабы создать барьер для дальнейшего продвижения вавилонян на запад. Армия фараона Нехо двинулась в Месопотамию. Однако в 605 г. до н. э. она была наголову разбита около Кархемыша, после чего война в самой Месопотамии завершилась, и об Ассирии как о государстве больше уже не было речи. Берос, слова которого приводит Иосиф Флавий (Ant. Iud. X, 11, 1; Contra Ар. 1, 19), говорит об отпадении не только Египта, но и Финикии (и Келесирии). Конечно, само понимание войны против Нехо как усмирения отпавшего наместника свидетельствует об официальной вавилонской точке зрения, согласно которой все западные владения Ассирии теперь по наследству законно перешли к Вавилону. Само объединение в одну группу врагов египтян, финикийцев и жителей Келесирии (т. е. территории между Ливаном и Антиливаном непосредственно в тылу Финикии) говорит о восприятии их вавилонянами как единого целого, что, видимо, объясняется подчинением фараону этих азиатских территорий. Это подтверждается и сообщением Бероса, в котором говорится, что после битвы при Кархемыше среди пленных оказались и финикийцы.

Окончив это сражение, Навуходоносор, командовавший вавилонской армией, был вынужден срочно вернуться в Вавилон, чтобы сесть на трон после смерти своего отца. Но в следующем году он вернулся с армией в Сирию и подчинил ее себе, может быть, даже не встретив сопротивления (Klengel, 1992, 231). Сам вавилонский царь утверждает, что подчинил всю страну Хатти, т. е. Сирию, в понятие которой включалась и Финикия. В известной степени это подтверждается надписью Навуходоносора, в которой он, в частности, говорит, что послал армию в Ливан и нарубил кедра с Ливанских гор для строительства храмов в Вавилоне В этой же надписи говорится об изгнании с Ливана чужеземного враждебного царя, каким в тот момент явно был фараон (ANET, 307). И все же полностью Финикия едва ли была тогда подчинена. Иеремия (47, 1–7) в пророчестве, датируемом, вероятно, 604 г. до н. э., говорит о ближайшей угрозе Финикии и Филистии со стороны вражеского потока, приходящего с севера; естественно, что в тех условиях для иудея таким северным врагом мог быть только Навуходоносор, подчинивший Сирию (Lipinski, 1972, 239).

В арамейском письме этого времени, найденном в Египте (KAI, 266), азиатский вассал просил у фараона помощь против вавилонян. Отправителя этого письма одни исследователи считают филистимским царем (Tadmor, 1981, 192), другие — финикийским (Lipinski, 1972, 229). В первом случае это мог быть царь Газы или Ашдода, а во втором — Тира или Сидо-на. Если принять последнее предположение, то можно говорить о подчинении Южной Финикии Египту.