От Ханаана до Карфагена

Наряду с сенатом Юстин называет и плебс. Анализ этого термина показывает, что речь идет о части гражданского коллектива, противопоставленного аристократии (Циркин, 1976, 14–15). Этой группе граждан теоретически тоже принадлежала определенная доля власти. Иногда, как это было между I и II Пуническими войнами, теория могла претворяться в практику, и народ говорил свое слово, с которым властям приходилось считаться. Но в обычное время народ послушно следовал за правящей верхушкой, да и в периоды политических кризисов лидерами народа становились те же аристократы, которые по разным причинам вступали в конфликт с большинством знати, как Ганнибал после II Пунической войны. Наличие народа, не входящего в правящую группировку, было в Карфагене, как и в других финикийских колониях, изначальным. Саллюстий (lug. 19, 1), как уже говорилось в соответствующей главе, отмечает, что в основании колоний принимали участие не только «жаждущие власти», т. е. представители правящей группы, оттесненные от власти на родине, но и плебс и другие люди, «стремящиеся к переменам». Этот автор употребляет тот же римский термин «плебс», что и Юстин.

Из кого состоял плебс, сказать трудно. В его состав могли входить мелкие землевладельцы, наличие которых можно с осторожностью предположить на основании существования в Карфагене жертвоприношения ybl, что может говорить о наличии обычая, аналогичного библейскому Юбилею (Шифман, 1968, 248–249). К плебсу, по-видимому, принадлежали и мелкие торговцы, и те ремесленники, которые имели собственное хозяйство, оставившие, в частности, надписи, в которых указывается не социальная или политическая категория посвятителей, а только их профессия. Ими могли быть владельцы мастерских (Шифман, 1968, 251), и можно предположить, что такие люди использовали труд рабов. Во всяком случае, сравнительно сложные гончарные печи или кузнечные горны, как и неуклюжие гончарные круги, требовали участия в производстве нескольких человек (Cintas, 1950, 23–31; Forbes, 1969, 156). В надписях иногда встречаются имена рабов, хозяева которых не занимали высоких государственных постов. Можно полагать, что эти хозяева (по крайней мере, часть их) также относились к плебсу.

О наличии двух групп гражданства свидетельствует и эпиграфика. В двух надписях, одна из которых найдена в самом Карфагене (KAI, 81), а другая — в Сардинии (KAI, 6), упоминаются ’drnm

и s‘rnm — «могущественные» и «малые», т. е. «знать» и. «плебс» (Schiffmann, 1976, 51–52). Наличие таких же групп отмечается и в метрополии. Не исключено, что в Карфагене термин

’drnm мог означать не только «могущественных», но и орган их власти (Huss, 1978, 328), т. е. оба эти значения соответствуют юстиновскому выражению senatus

.

Таким образом, граждане Карфагена делились на две группы: ’drnm, т. е. «могущественные», «сенат», и s‘rnm, т. е. «малые», «плебс». В руках первых концентрировались основные рычаги экономической и политической власти. Это затрудняло, а в обычное время делало, по-видимому, невозможным проникновение в ряды «могущественных» представителей «плебса». В то же время правящая верхушка стремилась «подкармливать» народ различными путями, одним из которых, как отмечает Аристотель (Pol. II, 8, 1273b; VI, 4, 320b), была отправка некоторых представителей народа в подчиненные города. Говоря об этом, философ использует предлог επι, а не προς;, это доказывает, что посылались не просто колонисты, а управляющие (Доватур, 1965, 32, 335, прим. 31; 363, прим. 95). Другим средством смягчения конфликтов внутри гражданства было выселение части граждан в колонии. Так, мореплаватель Ганнон, отправляясь основывать города, плыл с 30 тысячами мужчин и женщин, которые должны были их населить (Hannoni per. 1). При всей преувеличенности этой цифры она свидетельствует о размахе колонизационной активности карфагенян. Возможно, что все граждане, включая и плебс, были освобождены от налогов (Huss, 1990, 339).

Мы не знаем, были ли эти две группы граждан юридически оформлены или речь шла о фактических различиях. Но надо подчеркнуть, что в любом случае они вместе составляли «народ Карфагена» (’m qrthdst), обладавший высшей суверенной властью, воплощенной в народном собрании (Sznycer, 1975, 47–68). И именно через народное собрание сумел Ганнибал провести реформу управления, приведшую к ликвидации всевластия «судей» (Liv. XXXIII, 46). Естественно, это произошло без согласия «судей», за что сам Ганнибал скоро и поплатился. Следовательно, в Карфагене не существовало силы, которая стояла бы над гражданской общиной и могла юридически воспрепятствовать решению народа. Теоретически государственная власть выражала интересы всего гражданского коллектива. Даже знать, численно уступавшая плебсу, была частью того же коллектива.