От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия

В тот год были закончены испытания автоцистерны для заражения местности, причем была испытана привезенная «гостями» система распылителей, позволявшая давать крупные капли и большие плотности заражения [678]. Те распылители были закуплены и вместе с чертежами установки переданы на завод «Промет» (Ленинград) для использования при создании советской БХМ-1. Сама машина БХМ-1 была принята РВС на вооружение 27 февраля 1932 г. [90].

Были закончены также испытания химического фугаса, образцы которого отличались от предыдущих лишь деталями [678]. Испытания были выполнены, среди прочего, с вязким ипритом. Площадь заражения — примерно 300 м²

. Свой фугас ХФ-1 советская сторона поставила на вооружение уже 27 февраля 1932 г. [90].

«Гости» привезли несколько образцов вязкого иприта, причем некоторые оказались особенно «эффективными» — во всяком случае, красноармеец, который вымазал руку так называемым канифолевым ипритом после его нахождения на местности в течение 20 дней, получил вполне типичное ипритное поражение [678]. В общем, в отчете справедливо указывалось:

«1. Работа с гостями в 1931 г. принесла нам несомненную пользу. Полное использование достижений гостей может значительно содействовать усовершенствованию наших средств химической борьбы.

2. Дальнейшая работа с гостями в 1932 году, безусловно, еще целесообразна».

Из мыслей «друга» Германии:

«…если подойти с точки зрения действительности минимальных концентраций иприта… я уверен, что при увеличении экспозиции… малая концентрация будет действовать… что экспозиция на 50 минут дает действие. Следовательно, здесь необходимо произвести перерасчет. Здесь делается реальное отравление Берлина с какой-нибудь сотней тонн, для которых нужно только 100 самолетов, и проблема делается с точки зрения военной вполне разрешимой.

Я. М. Фишман, 3 июня 1931 г.»

[539].

Поначалу планы на сезон 1932 г. в Шиханах были вполне позитивными [679]. В феврале немецкая сторона передала план работ, который включал технические опыты и тактические испытания. В перечень стодневных технических опытов были включены: проверка уровня опасности участков, ранее зараженных твердым ипритом, опыты с образцами германского твердого и вязкого иприта, артиллерийские испытания с использованием различных ОВ (включая твердые, вязкие и жидкие иприты) и различных конструкций химических снарядов, опыты с новыми типами воздушных средств химического нападения и разнообразными рецептурами ОВ, а также серия опытов по заражению местности большой и малой БХМ и химическими фугасами.

Впрочем, в 1932–1933 гг., наряду с желанием продолжать совместные советско-германские военно-химические работы, у ВОХИМУ наличествовали и иные чувства. Недоверие «друзей» друг к другу было в те годы постоянным. Во всяком случае, во внутренних документах РККА все время подчеркивалось, что совместные работы с Германией должны предусматривать «возможность отказа от дальнейших опытов тогда, когда мы сочтем это необходимым».

Несходство целей проявилось в том, что германская сторона связала свои планы 1932 г. условием «участия в денежных расходах командования Красной армии». Серьезность этого условия подкреплялась предупреждением, что при его невыполнении гости будут вынуждены «значительно сократить срок пребывания немецкого личного состава». У советской стороны на сей счет были свои соображения. Здесь полагали, что германская армия скрывает от своих «друзей» новые ОВ, к тому же пытается экономить там, где не ожидалось. В ходе дальнейшего обмена аргументами в ответ на обвинение в сокрытии от советской стороны новых типов ОВ было указано, что «в Германии натолкнулись на… громадные научно-технические затруднения и небольшие перспективы по изобретению новых веществ, вследствие чего центр тяжести переносится на развитие имеющихся ОВ, стремясь к увеличению их действия до максимума, находя новые способы применения их, усовершенствуя в то же время все то, что уже имеется». В общем, армия Германии взяла тайм-аут на год [679] — к вящему удовольствию Я. М. Фишмана, который весь 1932 г. посвятил, по существу, первым широкомасштабным испытаниям в Шиханах всего и вся и во все сезоны [163, 164].