От Лас-Вегаса до Нассау

Цена, любезно предложенная Самуилом Иосифовичем, оказалась не последней. С этого дня он почти ежедневно приходил под мое окно, выманивал меня пальчиком и вел длительный и нудный базарный торг, как отец Феодор. А мне было не до этого. Я в это время был занят очередным интересным конкурсом для Крыма. Работа над большими конкурсами была для меня одной из самых увлекательных. И от этой традиции я не смог отказаться даже тогда, когда переехал в Филадельфию.

МЕККА

«Ла илаха илла Ллаху ва Мухаммадун расулу Ллахи» – это изречение я тщательно выписывал на фасаде здания Assembly Holl витиеватой арабской вязью. Это означало, как мне сообщили мои новые соавторы: «Нет Бога кроме Аллаха, а Мухаммед – посланник Аллаха». Слава Богу, мне удалось уговорить их ограничиться этим изречением, поскольку они хотели запечатлеть на фасаде все имена Аллаха, их всего 99, и они занимают две страницы. Писать такую диссертацию на фасаде я отказался. Это было уже слишком. Вообще, в каждой детали этого конкурса чувствовались восточные излишества. Программа была напечатана на листах, где текст занимал 1/10 площади. Оставшееся место было заполнено арабскими орнаментами.

Это был конкурс на проектирование «идеального жилища для гостей святого города». Моими соавторами была Лига мусульман, представляющая 28 крупнейших городов США. Наш контакт с ними был установлен с помощью сотрудников одного из американских журналов, в котором были напечатаны материалы о моих выставках. Контакт с главным имамом был необходим и плодотворен, однако для реализации этого огромного конкурсного проекта мне пришлось пригласить своих американских коллег.

Первая наша встреча состоялась у мусульман. Кабинет имама находился в комплексе мечети и медресе. Нас встретил имам и его секретарша. Все было достаточно цивилизованно и по-светски, только секретарша была в черном платке, закрывавшем голову и шею. Когда я попытался при знакомстве протянуть ей руку, она отпрянула от меня столь энергично, как будто я хотел ее тут же при всех обесчестить. Имам мне мягко объяснил, что, согласно мусульманским обычаям, женщины не прикасаются к незнакомым мужчинам.

Я показал им свои архитектурные работы, и мы обговорили условия нашего содружества. Они брались консультировать меня по всем вопросам, связанным с исламом, снабдить литературой по этому вопросу и альбомами по архитектуре Саудовской Аравии. Они оплачивали участие в конкурсе, все оборудование, а также отправку проекта в Мекку. Я, в свою очередь, брался выполнить проект в полном объеме и с высоким качеством. Наш договор, который мы с Леночкой тщательно составили, они не подписали, сославшись на то, что у них есть свои адвокаты. Возились они с составлением договора два месяца, и, наконец, когда мы предупредили, что времени для работы остается все меньше, и мы найдем других партнеров, договор был подписан. И вот тут только началось… Я со всех сторон обложился книгами, теми, что привезли мусульмане, и теми, что нам спецрейсом доставили из Free Library. Будучи в библиотеке, я интересовался исключительно книгами по исламу и арабской архитектуре. Сотрудники робко спрашивали у нас, уж не собираемся ли мы поменять веру? Изучать материал пришлось серьезно, так как конкурс затронул массу малознакомых проблем. Уже сам объем представляемых материалов говорил о необходимости серьезной проработки – 8 полутораметровых подрамников. Указывалась не только длина и ширина подрамников, но также толщина и вес.

Ежегодно миллионы мусульман отправляются на хадж в Мекку, что рождает массу проблем. Кроме того, что десятки людей гибнут в этой дикой сутолоке, им нужно где-то жить, где-то питаться, где-то приводить себя в порядок. Гостиниц в городе недостаточно. Поэтому они решили разработать жилой район для временного проживания на 100 000 паломников. Это не решало проблемы, но, как говорят американцы: «It’s better than nothing» или «лучше, чем ничего».

Программа конкурса была составлена весьма своеобразно. Вначале, вслед за портретом принца Саудовской Аравии, шел раздел, в котором нас пытались убедить, насколько честно будет проведен конкурс, насколько бескорыстно будет жюри, и какая сложная система оценки проектов будет принята сначала экспертной комиссией, которой не в коем случае не скажут, откуда прибыли проекты, а потом жюри, в котором никто не знает экспертов. Тут же говорилось о роскошных премиях и памятных подарках (commemorating presents). Смущало только одно: где нам будут торжественно вручать эти подарки, если въезд в Мекку до сих пор запрещен для неверных под страхом смерти.