От медведя до любви один шаг

В конце концов, у Лизы получилось свить вполне себе уютное гнездо и она, подложив куртку под голову, улеглась.

- Да, о такой первой ночи с мужчиной мечты, да на сене, можно только мечтать! - хмыкнула она вслух.

Медведь в ответ фыркнул.

- Ну, спокойной тебе ночи, ушко-серебрушко! - проговорила и повернулась к медведю спиной. И тут же почувствовала, как ей в шею уткнулся кожаный нос. Лиза, почувствовав спиной его тепло, придвинулась к нему ближе, пригрелась и неожиданно для себя уснула. В эту ночь Лизе не снились сны. Потому как кто ж его знает, ЧТО ей могло бы присниться в ночь, проведенную в обнимку с медведем. Потому что именно так, в обнимку с медведем она и проснулась.

В окно проникли первые солнечные лучи.

- Ага! Рассвет!

Лиза завозилась под большой лапой, которой была придавлена. Села на сене, зевнула и развернулась лицом к медведю. Он, увидев её, фыркнул.

- Что? Ни разу девушек не полных тридцати лет от роду с утра не видел? Ты думаешь, что мы и с утра выглядим так же, как вечером? При полном параде и на каблуках? Так вот, спешу тебя разочаровать: мы, простые человеческие женщины, тоже имеем две ипостаси. Утреннюю и вечернюю. Сейчас ты имеешь счастье лицезреть мою утреннюю ипостась. Хотя, должна признаться, до твоей Иланы мне далеко и моя вечерняя ипостась не на много отличается от утренней. Извини! - Лиза развела руками.

Медведь опять фыркнул.

- И ничего смешного, между прочим! - вздохнула Лиза, - ладно, ушко-серебрушко, давай лечиться!

Медведь послушно сел и даже прикрыл глаза, когда Лиза начала сплетать слова в узоры.

Глава 20

А уже вечером, после прочтения нАговора на вечернее солнышко, Лиза открыла глаза и увидела не медведя, сидящего перед ней на полу, а Артемия. Через всё его лицо, слева направо, шли три параллельных шрама. Шрамы были свежими, ярко-красными. 

- Ой, - от неожиданности Лиза отдернула свою руку от его лица и опять закрыла глаза,  покраснев.

- Что? Такой теперь страшный стал? - усмехнулся он, - а как же избитая фраза о том, что "шрамы - украшают мужчину"?

- Ох, ну почему, когда ты мог только рычать и фыркать, с тобой было проще? - вздохнула она, - оделся бы ты уже, а, красавчик со шрамами, да пора в деревню возвращаться! Там уже, наверное, все извелись!

- Да открывай ты уже глаза, оделся я. Как Иван, кстати? Справился или ещё и Петру от него досталось?

- А Петр - это тот парень, что нам сообщил?

- Да, он самый.

- Нет, Петру не досталось. Ивана Силантий Петрович похвалил за то, что он справился и больше не перекидывался. А вот маму твою успокоить пора бы уже. Вторые сутки уже пошли, как мы тут с тобой уединились! К слову, удобств могло бы и больше быть в этой лесной избушке, как вот я теперь в таком виде предстану перед всей деревней?

- Что? Всего вторые сутки? Ты серьёзно? Ты хочешь сказать, Лизавета, что Иван меня только вчера утром потрепал? - Артемий выглядел озадаченным.

- Да. А почему ты вообще спрашиваешь? Ты, когда в обличье зверя, не знаешь, сколько прошло времени?

- Нет, не так. Когда в обличье раненого зверя, то разум человека отключается. У человека болевой порог ниже, чем у зверя, поэтому мозг и отключает все человеческое. И как ты вообще смогла ко мне подойти? Как я тебя подпустил? Я в отключке был?

- Ну, в отключке ты не был. Голос ты мой точно слышал и слушался меня. Стеснялся даже! - хихикнула Лиза, вспомнив смущение медведя и нежелание его пить из миски, - а может, я дрессировщик хороший? Мы вон с тобой даже ночь на сеновале провели. Забыл что ли, как миловались?

- Прости, но в облике зверя, двусущные не милуются! - улыбнулся Артемий, - в облике зверя только ухаживания могут проходить. А вот уж для всего остального мы опять перекидываемся.

- Да? - Лиза переспросила и отвернулась, поняв, что выдала своё желание.

Артемий тоже это понял, потому что, довольный, рассмеялся и вдруг, оказавшись в один прыжок рядом, обнял её со спины и уткнулся носом в её макушку. А уткнувшись в макушку, втянул воздух полной грудью.

- Ох, Лизавета, знала бы ты, как твой запах сводит меня с ума! - Артемий вдруг развернул её к себе лицом и потрясенно произнес:

- А ведь я помню твой запах! Через боль его чувствовал! И голос твой помню. Ты же постоянно говорила со мной, да? Ну, или не со мной, но вслух. Для этого, получается, да?

- Получается, что да, для этого, - неуверенно произнесла Лиза.

- И чем же тебе избушка не нравится? Что ты там говорила, что недоработано у нас тут? - вдруг вспомнил Артемий её слова.

- Ну, медведям-то, наверное, всё хорошо. А как быть мне? С другим медведем тоже на сене в обнимку спать? А зимой? Ни печки, ни, простите, закутка под кодовым названием "Эм - Жо".

Из груди Артемия вдруг раздался рык, карие глаза потемнели почти до черных. Он тяжело дышал.

- Ты сейчас про какого другого медведя говорила вообще, Лизавета?

- А ты хочешь сказать, что ты один такой нерасторопный, умудрившийся раны получить? Или ты думаешь, что я теперь смогу вот так, всё бросить и в город укатить? А кто же вас лечить будет?