От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны

В течение этого первого беспорядочного и неясного периода обычно переоценивают как силу атакующего, так и потери с обеих сторон. Этот период особенно опасен для атакованной стороны, так как моральное состояние обороняющихся подвергается величайшему напряжению, когда все кажется неясным и беспорядочным и ходят слухи о сокрушительных победах врага и больших бедствиях на собственном фронте.

К концу первого дня Арденнского наступления никто из американцев не имел представления ни о его размерах, ни о целях, так как нарушение коммуникаций на фронте, множество мелких стычек, меняющаяся обстановка и полная неподготовленность перед наступлением столь крупного масштаба привели к такому замешательству, что многие донесения на уровне дивизии, корпуса и армии не имели большого значения. Отдавались приказы «удержаться любой ценой» на месте, которое уже было оставлено, и примерно вдвое больше немецких дивизий, чем на самом деле, были обозначены как выведенные из строя. И в то же время масштаб немецкого наступления настолько не учитывался, что просьба командира 2-й пехотной дивизии о прекращении атаки у Роэр Даме и отводе его опасно выдвинувшейся колонны была отклонена.

Прошло несколько дней, прежде чем обозначилась связная картина и стало возможным скоординировать все оборонительные действия. Быть может, только после войны станет точно известно, что же происходило в эти первые критические часы вдоль всего Арденнского фронта. Оценят ли по достоинству промедление, навязанное атакующим благодаря стойкому сопротивлению многих небольших подразделений, некоторые из которых позже будут почти полностью уничтожены?

Эти внезапность и смятение, вызванные немцами, и были одной из главных целей обеих операций — «Грейф», возглавляемой Скорцени, и парашютного десанта полковника фон дер Гейдте. Обе они, хотя бы в этом, в последующие несколько дней достигли цели.

После усиленной тренировки воздушно-десантные войска взвинтили себя до того напряжения, которого требовала опасная операция, о которой им сообщили лишь в последний момент. Но последующее 24-часовое ожидание сняло, как острой бритвой, эту подготовку. В конце концов поздней ночью первого дня битвы пришел и к ним приказ: десант состоится, даже если танки Зеппа Дитриха уже достигнут зоны десантирования в Хоэс Венн, севернее Мальмеди. То, что они этого не сделали, означало лишь, что американский фронт не был прорван, и если американцы смогли сдерживать танки СС в течение дня, то не было гарантии, что танки прорвутся на другой день. К тому же, поскольку наступление было уже в полном разгаре, элемент внезапности, весьма существенный для небольшой воздушно-десантной операции, был утрачен, и можно было ожидать, что на севере, где была отложена парашютная операция, американцы уже двигались через территорию, предназначенную для выброски десанта. К тому же метеосводка сообщала о сильных ветрах и непогоде над Арденнами.

Это был обескураживающий прогноз, но полковник фон дер Гейдте, напустив на себя бодрость, которой у него вовсе не было, повел своих людей к изношенным «Ю-52» на аэродром в Липпшпринге. Остальные его силы, насчитывавшие 1250 человек, должны были вылететь из Падеборна, и обе группы должны были соединиться над Барак Мишель, на высоте 2 тысячи футов, в лесистой местности, в 10 милях севернее Мальмеди, через которую американцы должны были двигать с севера свои подкрепления на поле сражения и которая нужна была танкам дивизии «Гитлерюгекд» для продвижения к переправам на реке Маас.

В глубине души полковник фон дер Гейдте был убежден, что в этот поздний час он мог рассчитывать только на то, чтобы контролировать дороги, самое большее, в течение дня. Если мощное подкрепление танков и «фольксгренадеров» не подоспеет к нему, судьба его молодых, отважных добровольцев будет решена.

Поскольку многие из пилотов имели мало или совсем не имели опыта ночных полетов, им указывали курс прожекторами на протяжении всей боевой зоны, после чего они летели уже в темноте. Сильный встречный ветер с гор рассеивал самолеты в темноте ночи, и когда по радио раздался приказ прыгать, парашютисты уже не представляли собой единой силы. Одна стрелковая рота оказалась позади немецких линий, другие — в отдаленных районах Арденн, вдали от домов, дорог и даже тропинок. Многие, впервые совершая прыжок, поломали себе руки или ноги при приземлении. Тех, которым повезло, обнаружили и взяли в плен. Другие оставались лежать в снегу и медленно умирать от истощения и голода. Тела их находили весной.

Опытный летчик полковника фон дер Гейдте, тот самый, который доставил его в 1941 году на Крит, полетел прямо к месту приземления, ориентируясь по наземным ракетам, спущенным перед этим «мессершмиттом». Только 10 или 15 «юнкерсов» из сотни прилетели к назначенному месту, но полковник фон дер Гейдте не знал об этом. Он отдал приказ, и через несколько минут выпрыгнул последний десантник. Это должно было стать последней операцией некогда великого немецкого воздушно-десантного корпуса.