Читаем От «Морского Льва» к «Барбароссе»: в поисках выхода полностью

Разрыв же в центре французского фронта, в районе лесистого горного массива Арденн, образующийся между северными фортами «линии Мажино» и самыми правофланговыми частями французской полевой армии, был, по мнению парижских генералов, недоступен для действий больших масс войск. Посему прикрывался немногочисленными егерскими батальонами и кавалерийскими частями.

Эту конфигурацию французского фронта и предложил использовать генерал фон Манштейн для решительного удара.

Левофланговая группа армий «Ц», расположенная по фронту от Базеля до Саарбрюкена, состояла из двух полевых армий – 1-й и 7-й – и предназначалась для сковывания возможного удара французов с «линии Мажино». Танков у нее не было ни одного – впрочем, ей они были и не нужны.

Правофланговая группа армий «Б» должна была наступать через Бельгию и южную Голландию с максимальным треском и грохотом – для чего ей придавались танковый корпус Геппнера (3-я и 4-я танковые дивизии) и отдельная 9-я танковая дивизия; кроме того, в ее состав входили все наличные воздушно-десантные войска. Наступление этой группы армий должно было быть как можно более громким – французы и англичане должны были быть твердо уверенными, что именно через Бельгию и наносится главный немецкий удар.

На самом деле, это было не так.

Главный удар должна была наносить находящаяся в центре немецкого фронта группа армий «А» из трех полевых армий и танковой группы фон Клейста – и именно через лесистый горный район Арденн, непригодный, как уже говорилось, по мнению французских генералов, к развертыванию больших групп войск.

Замысел операции заключался в следующем:

Группа армий «Б» врывается в Бельгию и Голландию с максимально возможным шумом – с высадками парашютных десантов, танковыми рейдами, действиями мотоциклистов – одним словом, англо-французы должны поверить, что здесь происходят главные события войны. Ее действия поддерживает правофланговая 4-я армия группы армий «А» с приданным ей танковым корпусом Гота – наступлением на Намюр-Динан.

Союзные войска начинают движение в Бельгию, чтобы занять линию Динан-Антверпен. Как только выясняется масштаб этого движения – в наступление переходит группа армий «А», на острие которого находится танковая группа фон Клейста. Концентрация танков – колоссальная; в состав ударной группы входит пять танковых и пять моторизованных дивизий. Если учесть, что танковая дивизия немцев в то время насчитывала в среднем 260 танков – всего на направлении главного удара вермахт имел ударный кулак в 1.800 танков, а автомобилей в ударной группе было вообще 45.000 штук.

Этот танковый таран, легко сметая со своего пути немногочисленные части противника, движется на запад, на Седан, затем поворачивает на северо-запад, на Сен-Кантен и Камбре, и выходит на тыловые районы вошедшей в Бельгию французской армии у Амьена и Арраса. Большая часть союзных войск оказывается в бельгийской западне, с перерезанными линиями снабжения и связи. Занавес.

Идея великолепная.

У французов танков было больше, чем у немцев, и эти танки были не хуже. Но французы большую часть своей бронетехники распылили по армейским танковым батальонам, приданным пехотным и кавалерийским дивизиям. У них, правда, была танковая дивизия с полутора сотней тяжелых и средних танков в строю, три так называемые «легкие» механизированные дивизии, по 200 легких танков в каждой, и к маю 1940 года они заканчивали формирование двух и начали формировать ещё две танковые дивизии по 150 танков (легких, средних и тяжелых) в каждой – но было уже слишком поздно. К тому же все механизированные дивизии были брошены в Бельгию и никакой роли в сражении не сыграли.

* * *

10 мая, в 5 часов 35 минут утра, великое сражение на Западном фронте началось.

Авангарды немецких войск перешли границы Бельгии, Голландии и Люксембурга. Пока группа армий «Б» (6-я полевая армия и танковый корпус Геппнера) старательно демонстрировала нанесение главного удара в Центральной Бельгии, пока ее 9-я танковая дивизия громила голландцев в «Маастрихтском коридоре» – группа армий «А» ввела в сражение свой ударный кулак.

На правом фланге наступающих войск этой группы армий двигался танковый корпус Гота – с задачей упредить союзников и форсировать Маас между Намюром и Динаном. Южнее его в направлении на Седан двигался главный бронированный таран вермахта – танковая группа фон Клейста.

Эта танковая группа, не встретив в Люксембурге никакого противодействия, быстро сломила в Арденнах очаговое сопротивление французской кавалерии и бельгийских стрелков. Сильно пересечённая холмистая местность, покрытая густыми лиственными лесами, с минимумом просёлочных дорог, петляющих между холмами, безусловно, не благоприятствовала движению моторизованных войск; но немцы всегда отличались скрупулезной организацией регулирования и тщательной подготовительной работой штабов. Танковые и моторизованные дивизии двигались по арденнским просёлкам колоннами по сто километров длиной – но, благодаря, выверенной точности маршрутов, практически нигде не было ни заторов, ни пробок.

Перейти на страницу:

Все книги серии Честная история Второй мировой

Что произошло 22 июня 1941 года?(с иллюстрациями)
Что произошло 22 июня 1941 года?(с иллюстрациями)

Откройте эту книгу и прочтите несколько страниц — и вы поймете, что держите в руках не «альтернативную» историю Второй мировой войны, не очередную фантазию на тему «а если бы…». Перед вами — книга о том, почему на самом деле произошла всемирная катастрофа 1939–1945 годов, кто в действительности ее задумал и развязал, почему события той Великой войны развивались именно так, а не иначе. Эта книга даст ответы на большинство трудных вопросов по истории Второй мировой — и, самое главное, на ее страницах вы найдете окончательный ответ на самый мучительный для всех нас, жителей бывшего Советского Союза, вопрос: «Почему все же Гитлер напал на СССР?»История повторяется, и события прошлого оказываются весьма поучительными для сегодняшней России

Александр Валерьевич Усовский , Александр Усовский

История / Образование и наука
От «Морского Льва» к «Барбароссе»: в поисках выхода
От «Морского Льва» к «Барбароссе»: в поисках выхода

Отчего немцы, подмяв под себя Францию, Бельгию, Голландию, оккупировав Данию и Норвегию, растоптав Польшу, принудив к союзу с собой Венгрию, Румынию, Болгарию, Финляндию и приручив Испанию и Швецию – так и не решились вторгнуться на Британские острова? Почему фюрер направил свои полчища на Восток, сначала на Балканы, чтобы растоптать Югославию и Грецию, а затем покорять Россию – без всякой надежды на успех и не имея никакой возможности контролировать эту огромную территорию?В этой книге ты, мой дорогой читатель, узнаешь причины этого. Ты можешь соглашаться с автором или отрицать его выводы – но прочесть эту книгу ты ОБЯЗАН. Просто для того, чтобы рассмотреть события в Европе 1939-1941 годов с иной, отличной от общепринятой, точки зрения…

Александр Валерьевич Усовский

История / Самиздат, сетевая литература / Образование и наука
Тегеран-43. Безоговорочная капитуляция
Тегеран-43. Безоговорочная капитуляция

О конференции глав государств антигитлеровской коалиции в Тегеране написано за последние шестьдесят лет изрядно — но смею утверждать, что никто и никогда не писал об этом событии так, как написано в этой книге, честно и открыто, постаравшись расставить все точки над i.К нашему глубочайшему разочарованию, истина состоит в том, что Советский Союз на этой конференции не был равноценным партнером своих западных «союзников» — нас позвали туда, чтобы поставить нам задачу и определить наши потребности в материалах, которые нам позволят эту задачу выполнить. И ВСЁ! Нас просто наняли для выполнения определенной задачи — вне зависимости от того, хотелось ли нам её выполнять, и без оглядки на жертвы, которые мы понесем в процессе выполнения этой задачи. На наши жертвы и Рузвельту, и Черчиллю БЫЛО ПЛЕВАТЬ! Как это ни прискорбно осознавать всем тем, кто полагает, что СССР в ТУ войну был самостоятельным игроком…И в завершение — цитата из дневников Александра Довженко — человека, в далёком 1943 году уже знавшего, каким будет мир через полстолетия…«…БУДУТ обманы, предательства, продажность, дипломатичный блуд и множество событий в жестоком 44-м году. Полетит Гитлер со своим гитлеризмом в трубу, вынырнут другие немецкие псы, сторгуются с англо-американскими тузами, и станет перед советским великомучеником-воином на Западе дымовая отравленная завеса, которую не пройти и не проехать. И будет много печали от несправедливости и много страданий и трудностей житейских после невиданной щедрости нашей на кровь и смерть в Великой Отечественной войне».Сегодня мы отчётливо видим ту дымовую завесу, о которой говорил великий украинец — за которой «другие немецкие псы» (и не только немецкие — этих псов ныне в Европе полно и с перебором!), сторговавшиеся с «англо-американскими тузами», создают новый миф о Второй мировой — миф, в котором Советский Союз является одним из двух её инициаторов (пока, правда, вторым номером — но погодите, ещё не вечер! Завтра мы будем её ЕДИНСТВЕННЫМИ виновниками!).И именно для того, чтобы эта подлая и мерзкая ложь не сразу овладела умами слабых детей человеческих — и написана эта книга. И не важно, что прочтут её от силы десять тысяч человек — важно, что эти десять тысяч человек уже никогда не станут частью многомиллионного стада «потребителей», которые послушно жуют идеологическую жвачку, поставляемую им в приготовленном и упакованном виде нашими врагами! И я верю в то, что эти десять тысяч людей с открытыми глазами — всегда будут сильнее десятков миллионов живых мертвецов, послушно смеживших веки и согласных признать ложь правдой.VIVOS VOCO!

Александр Валерьевич Усовский

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
1939: последние недели мира.
1939: последние недели мира.

Отстоять мир – нет более важной задачи в международном плане для нашей партии, нашего народа, да и для всего человечества, отметил Л.И. Брежнев на XXVI съезде КПСС. Огромное значение для мобилизации прогрессивных сил на борьбу за упрочение мира и избавление народов от угрозы ядерной катастрофы имеет изучение причин возникновения второй мировой войны. Она подготовлялась империалистами всех стран и была развязана фашистской Германией.Известный ученый-международник, доктор исторических наук И. Овсяный на основе в прошлом совершенно секретных документов империалистических правительств и их разведок, обширной мемуарной литературы рассказывает в художественно-документальных очерках о сложных политических интригах буржуазной дипломатии в последние недели мира, которые во многом способствовали развязыванию второй мировой войны.

Игорь Дмитриевич Овсяный

История / Политика / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное