От него не сбежать

Похититель открывает дверь в еще одно помещение и заталкивает меня туда. Я падаю на пол. Царапаю ладони. Здесь темно. Ни лучика света. А еще мне кажется, я чувствую чужое присутствие.

Хаотично провожу пальцами по волосам. Разделяю пряди.

– Кто здесь? Кто? – чуть не плача.

Паника достигает пика. Мне невероятно страшно.

– Лу?

Знакомый голос. Сердце летит куда-то вниз. Разбивается вдребезги.

– Клим? – шепчу.

– Луиза.

Я слышу его голос, а еще тяжелое и неровное дыхание. Ползу на звук.

– Клим, – дотрагиваюсь до его плеч. Прижимаюсь к груди, слыша тихое шипение.

– Боже, – только сейчас понимаю, что его били.

Темнота постепенно рассеивается, теперь в ней возможно увидеть очертания. Я чувствую запах крови. Металлический запах. Липкая субстанция остается на моих пальцах сразу, как только я касаюсь мужской щеки.

– Миленький, все будет хорошо, – кусаю губы.

А сама думаю лишь о том, что это конец. Ни черта уже не будет.

– Держись, ладно? Пожалуйста.

– Тише, – он сжимает мое запястье, тянет на себя. – Часы на тебе?

– Часы? Да, – киваю и расстегиваю ремешок на левой руке.

– Там маячок.

– Что?

– На всякий случай.

Клим хрипит, и мне приходится напрягать слух, чтобы понять, что он говорит.

– Они ловят на живца, – шумно выдыхает.

– Кто? Кто ловит? Кто эти люди?

Ответить он не успевает. Нас озаряет ярким светом через проем открывшейся двери.

– Попрощались, голубки? Теперь на казнь.

Меня вытаскивают первой.

Кричу, пытаюсь сопротивляться, но это не помогает. Голос срывается, крик превращается в писк, а потом резко затихает. Я немею, когда вижу его.

Клима вытаскивают на свет, и меня начинает трясти еще больше. Губы дрожат. Сердце сжимается. Становится невыносимо больно.

Среди всех ран и ссадин, что ему нанесли, я практически не могу распознать лица.

Падаю на колени и ползу к нему. Только мне не позволяют этого сделать. Держат и смеются. Громко хохочут.

Один из этих уродов выливает на Клима ведро воды и пинает в бок.

Мы сталкиваемся взглядами. Я вижу заплывшие от полопавшихся капилляров белки.

– Начинай.

Грубый голос позади отдает команду. Я хочу обернуться, чтобы увидеть, кому он принадлежит, но не успеваю. Те, кто секунду назад держали меня, не позволяя двигаться, начинают рвать на мне одежду.

Тот, что справа, сдавливает горло. Перед глазами от недостатка кислорода проплывают темные круги.

– Нет! Нет! – шепчу из последних сил, чувствуя мерзкие прикосновения к своему телу.

Я стараюсь вырваться, но не могу. Замечаю, что Клима в это время ставят на колени и заставляют смотреть на все происходящее.

52

Клим.

В ушах застревает ее крик. Ее крик и собственная беспомощность. Я же обещал, что теперь с ней все будет в порядке. Обещал, что смогу защитить. В глазах встают слезы. Они вывернут ее наизнанку у меня на глазах, а потом выпустят пулю, если она не умрет раньше, от болевого шока. Меня больше не тронут. Оставят в живых.

Я лично был свидетелем такой казни. Стоял и ничего не мог сделать. Равно как и сейчас. Это наказание за предательство. Наказание за то, что я был не тем, за кого себя выдавал.

Седой не прощает подобного. Только вот найти меня здесь без помощи конторских – нереально. Значит, кто-то сливает. Поэтому Артём тянул с тем, чтобы вытащить меня отсюда. Хотел убить двух зайцев. Поймать крысу и накрыть Седого с поличным.

Не зря Линёв в последнее время все чаще выходил на связь и откровенно говорил обо всех дальнейших действиях в отношении меня. Расписывал все в деталях, но не вытаскивал из этой дыры. Завтраками кормил.

Я, как и ожидалось, стал пушечным мясом. Впрочем, я стал им сразу, как только попал в систему.

– Смотри, Клим, смотри, – морщинистая рука ложится на мое плечо, – это твоя вина. Ты мразь, которая даже не может постоять за свою женщину.

Сплевываю кровь и молюсь только об одном. Пусть Линёв уже будет в городе.

– Не-е-е-е-т!

Крик Луизы прокатывается по пустому помещению и эхом разносится по этажам заброшенной стройки. Суки начинают рвать на ней одежду, лапать. Заваливают на пол.

Прокусываю губу и дергаюсь вперед, на что получаю удар битой под дых.

– Не трогай ее, слышишь? Седой! Не трогай. Шкуру с меня живьем сними, я знаю, тебе нравится, – кашляю и давлюсь собственной кровью, – только не трогай ее. Прошу тебя.

Седой хлопает в ладоши, и его шестерки останавливаются.

Лу отползает от них. Смотрит затравленно куда угодно, но только не на меня.

– Клим, Клим, Клим, – эта тварь с усмешкой потирает руки. – Ты же знаешь, как я наказываю неверных. Парни, продолжайте, – он смеется мне в лицо.

Шавки подаются к Лу, а помещение заполняется дымом.

Дымовая граната крутится волчком на бетонном полу.

Начинается перестрелка. СОБР работает быстро.

Чисто на ощущениях ползу в сторону Лу.

– Луиза, – ощупываю руками ее тело. Она в сознании, но у нее сильнейший шок. – Ты меня слышишь? Узнаешь?

Протаскиваю и укладываю нас за недостроенную стенку. Так, чтобы не задели пули.

– Моя девочка, скажи что-нибудь, – голова становится тяжелой, я понимаю, что еще немного – и меня выключит. – Все закончилось.

Она прижимается ближе. Плачет. Ее трясет.

Они не успели ей ничего сделать. Только разорвали одежду.