«От отца не отрекаюсь!» Запрещенные мемуары сына Вождя

За время моего заключения жизнь в Советском Союзе сильно изменилась. В худшую сторону. Я не занимаюсь клеветой и злопыхательством. Я говорю то, что думаю. Я пииту о том, что видел собственными глазами. Зайдя в Первый гастроном, я глазам не поверил, хоть и был готов к тому, что увижу совсем не то, что было раньше. Первый гастроном – торговая витрина Москвы. Если здесь не очень хорошо с продуктами и очереди у каждого прилавка, то это настораживает. По одному магазину, пусть он и Первый, я судить не стал, побывал во многих. Везде стало хуже, чем было при отце. А еще ведь семь лет прошло после окончания войны. Примерно столько же, сколько прожил после окончания войны отец. Под его руководством за это время подняли страну из руин, отменили карточки, наладили жизнь в Советском Союзе. С каждым днем становилось все лучше. А сейчас с каждым днем все хуже. Это не я выдумал, это люди в очередях говорят. Открыто говорят, никого не стесняясь, и другие не возражают, а соглашаются. Если в Москве так, то представляю, каково в Куйбышеве или Челябинске. И то и дело слышится в магазинах вопрос – куда все делось? Разве это не загадка. Страна работает, пятилетки выполняет, войны нет – трудись, созидай. А вместо этого на Смоленской площади я видел, как москвичи стояли в длинной очереди за рубцом. Не припоминаю такого раньше. Я хорошо знаком с торговлей. В бытность командующим ВВС Московского округа я часто бывал в разных магазинах. Сравнивал гарнизонную торговлю с гражданской. Если гарнизонный ассортимент сильно отличался, принимал меры. Сейчас, кажется, ко всей торговле меры не принимаются. В социалистическом государстве при желании наладить можно все, потому что у нас плановое производство.

Порядочным людям положено вовремя отдавать долги. По этому вопросу, как говорил отец, двух мнений быть не может. Занял – изволь отдать в условленный срок. В тяжелое время советский народ приходил на помощь государству, давал ему в долг деньги. Меньше месячной зарплаты не давали, считали позорным. Некоторые и на две, и на три зарплаты брали облигаций. Разве кто-то мог усомниться в том, что Советское государство вовремя не вернет долг? Никто не сомневался[218]

. Никто не мог подумать, что погашение облигаций «заморозят» на двадцать лет. В очередной раз брошена тень на доброе имя отца. Получается, будто бы товарищ Сталин взял в долг и не вернул. Это я, конечно, упрощаю. Не отец лично для себя брал у народа деньги, и не он отказался возвращать их в срок. Уверен, что если бы отцу предложили так поступить, то тот, кто предложил, тут же лишился бы всех постов. Но тень-то брошена, дело сделано. А еще нынешнее руководство не стесняется утверждать, что выплаты «заморозили» по просьбам трудящихся! Нынешнее руководство вообще ничего не стесняется. Времена изменились!