От Пекина до Нью-Йорка

В то время это было еще слишком рано. Лидеры КНР говорили о «великой и нерушимой дружбе с СССР», о «братстве с советским народом» и т. п. Вскоре китайское правительство без консультации с СССР и другими социалистическими странами пошло на обострение обстановки в Тайваньском проливе. Китайцы хотели или делали вид, что хотели, освободить острова Цзиньмэнь и Мацзу, которые находились под контролем Тайваня. Американцы направили в пролив корабли 7-го флота. Назревал серьезный военный конфликт. Газеты писали о планах КНР освободить Тайвань. Американцы, ссылаясь на свой договор 1954 года о совместной обороне с чанкайшистами, грозили военным вмешательством.

Советский Союз в сентябре 1958 года твердо предупредил американцев: он выполнит свои обязательства по договору о дружбе и взаимопомощи с Китаем. Это охладило воинственность американцев, заставило их отказаться от эскалации конфликта. Понятно, что в таких условиях откровенно проамериканские заявления были сочтены неуместными.

Позднее профессор Ван и ряд других преподавателей были квалифицированы как «правые» и высланы из Пекина на пере-воспитание в одну из сельских коммун.

Широкий размах антисоциалистических выступлений вызвал у нас, советских специалистов, беспокойство. У всех в памяти свежи были недавние события в Венгрии, где подобного рода антисоциалистические выступления, поддержанные внешними империалистическими силами, привели к контрреволюционному мятежу, поставившему под угрозу социалистические завоевания венгерского народа.

В мае 1957 года состоялась встреча группы советских специалистов с Чжоу Эньлаем. До этого мне не раз приходилось встречаться с китайским премьером. В то время ему было под шестьдесят: моложавое худое лицо, быстрая и энергичная походка. Сын помещика, обучавшийся в Европе, Чжоу хорошо владел французским и английским языками.

Первое знакомство состоялось на одном из приемов. Чжоу Эньлай и его свита обходили все столики, здоровались с гостями. Чжан Вэньтянь представил меня. Премьер по-английски спросил, каковы мои впечатления о работе Дипломатического института, о возможных сроках подготовки молодых дипломатов и преподавательских кадров в области международных отношений.

В ответ я сказал, что мои слушатели — народ трудолюбивый, старательный, однако им не хватает общей культуры, знакомства со всеобщей историей и литературой. Отметил, что нет подходящих учебников и т. п.

— Вот вы и напишите нам такой учебник, — сказал Чжоу.

— Постараюсь сделать, — ответили.

Я выполнил свое обещание. В Китае была опубликована издательством «Жэньминь жибао» в 1958 году моя книга «Новейшая история международных отношений (1918–1945 годы)». Эта книга потом служила учебником в ДРВ и других соседних с Китаем странах. Для партийного, государственного и военного актива были изданы мои лекции по истории международных отношений 1918–1956 годов. Они были отпечатаны крупными иероглифами. Многие руководители, как мне рассказывали, не имея элементарной подготовки, плохо разбирали иероглифы. Для них эти тексты набирались крупным и ясным шрифтом.

Через несколько дней заместитель министра иностранных дел дал большой обед в честь советников Пекинского дипломатического института. Мне сказали, что это было сделано по указанию Чжоу. За столом наши хозяева откровенно высказывали мысли и идеи относительно международной обстановки.

Впоследствии я не раз встречал Чжоу Эньлая на различного рода банкетах и приемах. Премьер охотно танцевал, шутил. Часто его можно было видеть на представлениях китайской оперы, на концертах иностранных артистов. Чжоу всегда интересовался, как идут дела в Дипломатическом институте.

…Встреча советских специалистов с Чжоу Эньлаем началась с того, что все сфотографировались вместе с ним. Затем он выступил с большой речью. Премьер высоко отозвался о работе советских специалистов, подчеркнув, что без помощи советских людей Китай не смог бы развиваться такими темпами и быстро осваивать передовой опыт мировой науки, техники и культуры. «Без советской помощи, — сказал Чжоу Эньлай, — нам бы понадобилось в два-три раза больше времени, чтобы достичь того уровня, который мы имеем сейчас».

Мы высказали свое беспокойство по поводу проходившей кампании «пусть расцветают все цветы». Чжоу заявил: «У нас невозможно то, что произошло в Венгрии. После войны там сохранились контрреволюционные кадры и их социальная опора: помещики, буржуазия, кулаки. Мы в 1949 году покончили с помещиками и капиталистами, мы расстреляли 900 тысяч эксплуататоров. У нас, в Китае, выступления контрреволюционеров исключены».

Чжоу Эньлай сказал о замысле проведения этой кампании. «Мы будем знать, — сказал он, — кто что думает. Это полезно».

Создавшейся обстановкой воспользовались правые деятели демократических партий, входившие в правительство. Они надеялись, что их выступления поддержит неуравновешенное, мелкобуржуазное в своем большинстве студенчество, они полагали также привлечь на свою сторону и какую-то часть недовольной политикой правительства интеллигенции.