От рассвета до заката

– Это Ника, – кивком головы указал Антон на девушку с жадным любопытством, без всякого страха или осторожности разглядывающую пришельца. – Вообще-то, она актриса и по совместительству временная хозяйка мотозверя, который закапризничал…

Неизвестный хмыкнул, отреагировав так не на широко известное в Империи имя, а на капризы мотоцикла. Романисту показалось, что о блондинке пришелец из тени ничего не знает, и даже удивительно стало на секунду – куда ж они попали, если здесь не знают саму Нику?..

– А это Карев, иногда его зовут Антоном, но чаще не зовут, он сам приходит, – иронично подхватила блондинка. – Широко известный в узких кругах литератор и сочинитель всевозможных историй в реалистическом жанре, иногда еще на гитаре в разных ансамблях играет, когда до инструмента дорваться получается, и руки не дрожат, проще говоря, тунеядец и алкоголик…

Пришелец искренне, от души, засмеялся:

– Ну, Ника и Антон, будем знакомы, наконец-то. А меня тут, в городе, все называют просто – Дядя. Я привык уже, так что – и вы Дядей называйте.

– Э-э-э, Дядя, – после короткой паузы попробовал на язык чужое имя романист. – А что городу так во мне и в Нике не понравилось, раз он нас пускать в себя не хочет?

Тыканье далось ему легко, Антон и сам предпочитал обходиться без лишних церемоний, но вот странное прозвище, а особенно – признание за городом неких вполне человеческих функций дались романисту не без труда.

– А кто ж это знает, кроме самого города? – искренне удивился Дядя, чуть разводя руками. – Он ведь своенравный, никого не слушается, иной раз – поди, пойми, что ему надо, а порой бывает такой упрямый, хоть кол на голове теши…

– Ты о нем, как о живом человеке, – подключилась к разговору Ника, с привычной, женской точностью подметив самое главное в словах теперь уже знакомца, Дяди.

– Глянь сама, – широким, каким-то хозяйским жестом указал Дядя вокруг. – Видишь же, все внутреннее кольцо замусорено, а внешнее – чистенькое, как будто кто подметает здесь каждый день…

– И что? – удивилась Ника. – Мы это сразу заметили, как сюда попали, еще днем. Странно, конечно, но…

– Город шалит, – перебивая блондинку, коротко резюмировал Дядя. – На половину дороги мусор накидал, а вторую не тронул, да еще и за порядком присматривает… вот и думай, как хочешь, или вы решили, что тут специально, для редких путешественников приборку местные коммунальщики делают?..

– Да не думали мы ничего, – энергично отмахнулась Ника. – Тут странностей и без дороги хватает, вон, сейчас уже не видно, а днем, все деревья за окружной черные, как сгоревшие, но с листьями, и как будто даже живые, только стоят, не шелохнутся, как в музее за стеклом…

– Ну, то, что не шелохнутся – это совсем даже просто, – улыбнулся Дядя. – Ветра-то в городе нет. Совсем, то есть, нет, никакого, даже сквозняков. Вот и шевелить деревья некому, стоят в идеальных, можно сказать, условиях. А что черные… ну, нравится им так, вот и черные… можно сказать – это все не сказка, а присказка с окраины, в самом городе свои чудеса и тайны имеются.

– А он нас не пускает… – нарочито заныла, как маленькая капризная девочка, Ника, корча смешные рожицы. – Разве городские чудеса и тайны мы с окружной увидим…

Дядя засмеялся над театральными интонациями блондинки. И она, и Антон, больше молчавший во время этого разговора, Дяде понравились, хоть и были здесь нежеланными чужаками из другого мира. Что-то в них с первого взгляда просматривалось безвредное, естественное и неэгоистичное, хотя и пытались они в город попасть исключительно для себя. А может, это и было естественным, что не по заданию, не для охоты за ценностями, тайнами и открытиями, а просто – посмотреть?..

– Вы ночевать-то, где собираетесь? – приняв решение, неожиданно спросил Дядя, как бы в завершение этой части разговора. – Здесь, на дороге?

– А у нас большой выбор? – мгновенно перестала капризничать Ника. – В мотель возвращаться, спасибо, как-то не хочется, да и далеко от него, пока туда доедем, полночи пройдет, я же не сумасшедшая, чтобы в темноте на полной скорости гнать… а в развалины идти, ничего там не зная, тоже не есть гут, как говорят германцы. Да и мотоцикл бросать здесь, на дороге, жалко. Хоть и не видно никого вокруг, а ведь дело-то минутное, где его потом найдешь, а вещь чужая, дорогая, да и с человеком, который мне его доверил – к чему отношения портить?

– Оставляйте, наверное, своего «стального коня» здесь, – немного подумав, предложил Дядя. – Возьму вас с собой, переночевать, у меня не отель для знатных персон, даже не простой постоялый двор, но хоть крыша над головой в эту ночь будет.

– Вот так – просто взять и оставить? – с легким удивлением в голосе переспросила Ника, все-таки, на самом деле, жалея мотоцикл и опасаясь бросить его просто так – посреди дороги.