От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии

«Несмотря на значительные, а временами и невероятные улучшения, нелепо было бы поверить в то, что проблемы „дель Меццоджорно“ вот-вот разрешатся. Начнем с того, что бедность поселилась здесь с незапамятных времен, и слишком она укоренилась, чтобы исчезнуть. В большинстве случаев ее, что называется, „замели под ковер“. Она накладывает на все свой отпечаток. Большая часть новшеств и изменений к лучшему сосредоточена возле нескольких городов, нескольких районов и самых плодородных участков земли. Стоит лишь завернуть за угол красивой улицы, отойти на небольшое расстояние от нового отеля, от процветающей фабрики или недавно построенного жилищного района, чуть-чуть подняться в горы, и бедность сразу бросится в глаза, но туда туристы из северных областей обычно не заглядывают».

Южане, конечно же, хотят жить лучше, по стандартам среднего жителя Западной Европы, им необходимо разрешить некоторые из самых насущных материальных проблем. Они все хотят этого, но им нужно и кое-что еще. Они хотят, чтобы исчез разрыв между жизнью Севера и Юга. Они хотят жить так же, как северяне. Все остальное неприемлемо. Все остальное несправедливо, унизительно. Они не понимают, почему их северные сограждане, явно не умнее их (скорее, наоборот), имеют столь замечательные условия жизни — такие хорошие фабрики, больницы, устроенные по последнему слову техники. Почему у них так много денег и почему всего этого нет на Юге?

Хотя я тоже увидел разницу в жизненных стандартах Юга и Севера, в одном аспекте южане и северяне сходятся — они понимают значение туризма. Большинство верит в то, что когда-нибудь на них прольется золотой поток иностранной валюты, и проблема «дель Меццоджорно» будет разрешена. Возможно, что до некоторой степени это верно. Если южанина попросят выйти из Средневековья в развитой промышленный мир, то он, скорее, пойдет работать в местный отель, а не на иностранную фабрику.

11

Доктор Валенте, директор туристского бюро Козенцы, по образованию — историк. Он заинтересовался историей погребения Алариха в русле реки Бусенто. Однажды утром он взял меня с собой на берег этой реки. Она отделяет старый город от нового и протекает через крутое, романтическое ущелье. Его отвесные стены до самой вершины поросли кустарником и деревьями. Я всегда думал, что Бусенто (или Бусентин, как называли его ранее) — мощная река, но здесь я обнаружил очаровательный форелевый ручей и каскады. Стало быть, это и есть ручей, который когда-то отвели в сторону и, после того как уложили Алариха в его смертную постель, снова вернули на место, чтобы никто не потревожил могилы вождя. Подумать только, что раньше я считал эту затею мощным инженерным решением! Надо лишь захотеть, и пятьдесят человек за несколько часов смогут отвернуть Бусенто. В то солнечное утро я в этом совершенно убедился. Из античных источников следует, что река возвратилась в родное русло, могила скрылась под водой, а рабочих, сделавших это, убили, чтобы никто не знал о месте погребения. Местные жители в эту историю не верят. Говорят, что в горах спрятать захоронение куда удобнее.

— Как думаете, когда погребли Алариха? — спросил я.

— В августе 410-го. Тогда произошло нападение на Рим, — ответил доктор Валенте.

Должно быть, Аларих дошел до Реджио-Калабрия в сентябре. Он собирался в Африку, но шторм погубил флот.

Поэтому вождь решил остаться в Козенце и, по слухам, умер от лихорадки.

— Тот шторм означал наступление зимних дождей?

— Не обязательно.

— А как выглядела река после того как изменили русло? Так же, как сегодня?

— Вполне возможно. Если бы зарядили дожди, река понеслась бы как бешеная, и повернуть ее было бы невозможно.

— Значит, можно предположить, что похороны Алариха состоялись в спокойное жаркое утро, похожее на сегодняшнее.

Узкая тропа бежала к реке между зарослями бамбука и осоки. На горе я заметил маленькую ферму с видом на реку. Кричал петух, пахло фенхелем, растоптанным нашими ногами. Мы уселись и заговорили об Аларихе и разграблении Рима.