От руин Карфагена до вершин Атласа

Тунисцы в целом этого не отвергают. Но почему лишь Ганнибала? Они столь же гордятся Сиди Окбой, завоевателем Магриба, выстроившим на территории Туниса первый арабский город-Кайруан — и заложившим здесь первую в Магрибе мечеть, названную его именем. (Помимо этого Кайруан сейчас славится ежегодными фестивалями исламской музыки с участием вокально-танцевальных групп марабутских братств, исполнителей стихов духовного содержания, мелодекламаций и хоровых композиций.) Тунисцы помнят и о том, что впоследствии потомки Сиди Окбы, правившие в Тунисе, совершали смелые походы через Средиземное море, высаживаясь, в частности, во Франции. На территории Туниса до сих пор немало памятников эпохи Аглабидов — первой независимой от Багдадского халифата арабской династии, управлявшей Ифрикийей и завоевавшей Сицилию. Еще более почитаются в Тунисе Хафсиды, за три с половиной века своего правления не раз добивавшиеся тунисской гегемонии во всем Магрибе, практически завершившие арабизацию страны и много сделавшие для восприятия ею во всех областях жизни благотворного влияния андалусцев.

Об этом думаешь, глядя на лесистые зеленые холмы справа и слева от дороги, на отдаленные, в голубоватой дымке, невысокие горы на горизонте, солнечные блики на вершинах холмов и нередкие здесь в декабре лиловатые тучи. Капли дождя тяжело падают на тучный краснозем. Почва здесь, на полуострове мыса Бон, наиболее далеко вдающейся в Средиземное море части северного Туниса, непохожа на серо-желтые пески Сахеля. Мягкий и влажный климат способствует большему плодородию. Поэтому к золотистому цвету плодов и зеленым краскам растительности, распространенным по всему Тунису, присоединяется и красноватый, местами до коричневого, особый оттенок земли. Это наиболее давно освоенная и изученная часть страны. И дышится в этой части особенно легко после того, как мы выехали из столичных предместий, в которых кое-где привычная, почти та же, что и у нас картина: грязь, хаос и суета строек, груды мусора, дымящие трубы предприятий.

Мы едем в Хаммамет и Набёль, расположенные у основания полуострова мыса Бон, на его юго-востоке. На полпути останавливаемся в Громбалии. Это старинное андалусское селение, раскинувшееся посреди равнины, несколько напоминающей равнины Валенсии и Андалусии. Возможно, мавры-изгнанники именно поэтому здесь и поселились. Издали белые стены низких домов прячутся за оливковыми рощами и густой зеленью садов, над которой виден лишь минарет мечети. При въезде в Громбалию оказывается, что дома очень тесно прижаты друг к другу, но некоторые из них сочетанием белого и синего цветов, оформлением дверей и оконных рам, навесов и крыш несколько напоминают дома Сиди-Бу-Саида. Громбалию пересекает единственная широкая улица, являющаяся продолжением шоссе и достаточно замызганная.

Хасан Хусни Абд аль-Ваххаб считал, что «мавры обосновались на ровной местности полуострова мыса Бон, которой они оказывали своего рода предпочтение»., и среди первых поселений андалусцев называл Громбалию. Он же сообщает, что именно здесь сохранились сады, фонтаны и «обширные помещения в испанском стиле». Здесь когда-то жил знаменитый предводитель морисков Туниса и Алжира, «шейх андалусцев» Мустафа Карданаш, которому принадлежали 30 тысяч оливковых деревьев и при чьем содействии в Курумбалии (так тогда называлось селение) процветало шелководство. Изгнанный впоследствии беем, считавшим, что «быть богатым — это серьезное преступление» (так буквально гласит еще сохранявшееся в Громбалии в XVIII в. устное народное предание), Карданаш уехал на восток Алжира, где содействовал разведению оливковых рощ и фруктовых садов, кое-где сохранившихся до настоящего времени. Известен он был, к сожалению, и как рабовладелец и работорговец, особенно промышлявший торговлей христианскими пленниками. В Громбалии сохранились остатки когда-то роскошного дома Карданаша с колодцем, баней, маслобойней и настенными надписями.

Выехав из Громбалии, некоторое время едем среди виноградников и олив. Очевидно, что-то и здесь еще уцелело со времен Карданаша, хотя уже в прошлом веке Громбалия, как и прочие андалусские селения, захирела и насчитывала всего около тысячи жителей. Нынешнее ее население, в значительной мере смешанное или пришлое, уже нельзя считать «чистыми» потомками андалусцев. Но остаются традиции хозяйствования (в той мере, в какой они не утрачены), умелого обращения с агрикультурой, навыки и эстетика строительства. Собственно, именно так, через передачу традиций последующим поколениям, в том числе не имеющим отношения к пришельцам с Иберийского полуострова, уцелело, развивалось и пережило века наследие андалусской цивилизации в Тунисе.