От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах

Противник со своей стороны нам противопоставлял немецкий «Хейнкель-51»[21], итальянский истребитель – «Фиат»[22]

. В отношении нашего И-16 это были самолёты, которые уступали в скорости нашим самолётам. «Хейнкель» был равен нашему истребителю по огню – не по количеству точек, а по эффективности вооружения. Итальянский «Фиат» уступал И-16 по своим аэродинамическим качествам, но по огню он был сильнее. Он имел два крупнокалиберных пулемёта, которые стреляли зажигательными снарядами и если попадали в мотор, то даже разбивали его. Но, во всяком случае, в вертикальных манёврах мы имели преимущество, т. е. я мог пойти с принижением, потом кверху, горкой, и потом опять свалиться – это было преимущество на нашей стороне, и за счёт него мы успешно могли бить немцев.

Во всяком случае, в тот период времени мне было уже ясно, что представляет из себя противник в части его тактических данных и отдельных манёвров, в части построения боевых порядков и групп, т. е. я понял после этой войны, какого противника можно ожидать в будущей войне. Причём по продолжительности и по тактике предполагалось, что это будут бои те самые, с которыми мы теперь и встретились.

Таким образом, война в Испании была для меня предварительной солидной репетицией в части ведения воздушных боёв.

Эта война дала также определённый взгляд и на построение самолётов, его конструкцию, на организацию наших воздушных сил, ряд взглядов и теоретического порядка, дала целеустремлённость отдельным умам в этом отношении. Но ошибка заключалась в том, что масштабы войны в Испании – это не масштабы Отечественной войны, и поэтому делать из неё смелые выводы, конечно, нельзя было. Но эти смелые выводы, по-видимому, были всё же кем-то сделаны. А в отношении тактики боя, использования современной техники мы всё же получили оттуда то, что у каждого нашего командира, который там дрался, была уверенность, было на сегодняшний день представление, как нужно драться, как нужно наводить, как нужно строить группу, как нужно бить противника.

Поэтому я явился в СССР с боевым опытом авиационного работника и руководителя, по тому времени совершенным. И с тех пор я командую соединениями и командовал даже армией[23]

.

После того как я приехал из Испании, я стал начальником Одесской школы. Потом – начальником Борисоглебской школы. Поскольку потом началась серия войн, то школы высшего пилотажа приостановили свою работу, народ у меня стал бездействовать, и я принял меры, чтобы отправить людей в части воевать. Так, напр[имер], воспитанниками моей школы были такие люди, как Грицевец*, П.Т. Коробков*[24] и другие. После Борисоглебской школы я принял 69[-ю] авиабригаду, затем 43[-ю] авиабригаду в Одессе. Учился я на оперфаке Академии им. Жуковского[25]

. Интересно то, что сегодня я заканчиваю оперфак – завтра начинается война. Будучи в Академии, я был уже командиром 61[-й] авиадивизии под Смоленском. Дивизия только что сформировалась и выехала на фронт. Обстановка была тяжёлая, так как немцы напали неожиданно. Я схватил то первое, что мне попалось под руку, – несколько полков и стал с ними воевать. Позднее я получил приказ вывести дивизию в район Москвы. Там я сдал полки, а сам был направлен на Брянский фронт. Мне дали другие полки, и здесь я с 61[-й] дивизией и действовал против группы Гудериана*.

Дивизия у меня была очень сильная. Это была своего рода армия – у меня было шесть полков по 40–60 самолётов. Сюда входили и бомбардировщики СБ, Пе-2, и бомбардировщики типа Су-2, и истребители – машин было много, и поэтому удары были мощные и сильные. Наступательных операций с нашей стороны в тот период на этом фронте не было. А задача состояла в том, чтобы сдержать натиск противника и в случае, если он где-либо сумеет прорваться, ликвидировать прорыв. Это было задачей всего фронта.

Проходит время. Противник начал наступать. О том, что противник начал наступать, я своей авиацией быстро выяснил. Доносило об этом и командование пехоты. Но фронта противник ещё не прорвал. Но когда он прорвал, я вылетаю по двум дорогам – в сторону Новгорода-Северского и Почепа. Противник пошёл колоннами в направлении Севска. Это была одна основная колонна, которая двигалась в районе Новгорода-Северского на Севск. Вторая колонна двигалась на Юхнов. Таким образом, с Брянского фронта в обхват шли северная колонна и южная колонна, в которой и шла группа Гудериана. Он шёл в направлении: Севск, Дмитриев-Орловский, Кромы, Орёл. Противник шёл с боями. И когда он дошёл до района Почеп и Новгород-Северский, он углубился в нашу оборону. А после того, как он прорвал нашу оборону, он стал расходиться по всем направлениям. В основном направления по всем дорогам шли на север. Когда группа Гудериана стала действовать, с юга стало усиливаться давление, и они, как щупальца, стали распространяться в сторону Карачева. Всё это происходило у меня на глазах.

Противник начал растекаться. Наше сопротивление было сковано.