От сессии до сессии

— Вот о чём нужно помнить: о внешнем виде и первом впечатлении. Ты же психолог, ТирР, вот и подумай: разве неразумный плотоядный хищник, действующий на инстинктах, вырядится по-человечески? А тут — ты, совсем не свирепая и не рычащая; можно сказать, интеллигентная такая грр, профессор… На тебе шапочка и шарф. Может, даже очки. Стильная одежда. Несравненные пёрышки, что вообще вызывают воспоминания о чём-то мягком и пушистом, а это ни разу не негатив! Возможны аксессуары — даже такие простые, как сумочка или детский рюкзак. Всё это вкупе ассоциируется с чем-то привычным и безопасным. Так что, ТирР, поменьше думай, за кого тебя теоретически могут принять, и вместо этого оставайся такой же милой, спокойной и рассудительной. И будет вам счастье.

— ЧТО? — тихо переспрашивает она.

— Донна Ива, вы уверены? — вскидывается дон Куадро. — Вы сейчас пророчествуете?

Вот чёрт! Я всего лишь ляпнула… короче, отпустила с языка расхожую фразу из своего мира. А они уже решили, что я выдала самое что ни на есть предсказание!

Но деваться-то некуда. Вера в себя никогда не бывает лишней.

— Будет, — отвечаю твёрдо. — Непременно.

Глава 21

Казалось, сказочная зима, плод фантазии и мастерства неведомого мага-погодника, будет длиться вечно, до того насыщенными и наполненными жизнью казались её мгновения. Но всё на свете заканчивается. Ночь, полная чудес и подарков, истаяла в новом рассвете, нежно-розовом, отнюдь не багряном, на мороз, а лёгким, несущим дыхание весны.

Бывшие Стражи, нынешние Воспитатели, ещё собирали вокруг себя спящих на ходу детёнышей, ещё сновали вокруг ТирР и малыша Кирра девочки-пчёлки, провожающие огромную гостью с сыночком; размеры дома вполне позволяли Ксюше и Дюше с комфортом разместить на постой небольшое стадо динозавров. Но уже бледнел в небе серп убывающей луны, и ясно было, что очередная сказка закончилась. Возбуждённо переговаривались Машка с Соней, обсуждая отснятые кадры. Я так и не поняла, когда, а главное — чем они успели нафотографировать, потому что за всё время веселья ни разу не видела у них в руках ни фотоаппаратов, ни мобильников. Гаджеты, разумеется, применялись, современные дети без этого не могут, но, должно быть, совершенно необычным способом. Так и до техномагии недалеко, в самом-то деле.

Наконец, под куполом становится тихо.

«Не уходи». Мага задерживает мою руку в своей.

«Девочки доберутся сами, они прекрасно знают дорогу. Задержись немного, Ива, посмотри переход

. Это красиво».

«Переход?»

«К весне. Очень сложно пробудить, разморозить мир, не навредив ему при этом. На самом деле весна — самое трудоёмкое для погодника время года. Лето, как правило, уже приходит само, на готовое, и почти не требует хлопот».

Мы пристраиваемся на ступенях той самой открытой веранды, на которой ещё недавно беседовали с застенчивой грр. Запыхавшиеся феечки опускаются на перила, волоча трофейную шапочку, порядком истрёпанную. Покосившись на них, мой некромант щёлкает пальцами — и забавный санта-клаусный убор распадается на десятка два своих миниатюрных копий. Визжа от восторга, девочки расхватывают колпачки, напяливают, охорашиваются и, наконец, затихают, уставившись на защитный купол над макушками деревьев. Из рук в руки передаются бумажные ведёрки с попкорном.

Довольные и усталые, на поляну нестройной толпой бредут феи постарше, уже не верхом, а кое-как, на заплетающихся ногах. Точно так же, запинаясь на каждом шагу, плетутся единорожки. Одни жирафы, таинственно улыбаясь и не выказывая ни малейших признаков усталости, вышагивают, как ни в чём не бывало, и даже везут на спинах и шеях самых измождённых «снегурочек».

Вся эта тёплая компания заполняет собой поляну, усаживаясь стройными рядами. Впереди те, кто росточком пониже, постарше и выше — в задних рядах. «Снегурочки» одновременно хлопают в ладоши и выпевают длинную фразу на незнакомом языке. Деревья, закрывающие обзор, дрогнув, расступаются. Озеро — как на ладони.

И начинается новое представление.

Лучи рассветного солнца, один за другим пронзая купол, сотворяют чудо. Под их жаром оседает снег, с леса сползает зимнее покрывало. Вот уже чернеют первые проталины. Тают, как куски рафинада в горячем чае, толстые льдины. Ель, торчащая посреди водоёма, встряхивается и, в окружении забурлившей воды, движется к берегу. Оказывается, волны нагоняются её корнями. Выбравшись на сушу, статная красавица, сверкая сохранившимися игрушками, подкрадывается к дому детёнышей и, потоптавшись, укореняется неподалёку. Всё это прекрасно, до малейших деталей, видно нам, зрителям.

А земля парит, парит так сильно, что пространство под куполом быстро заполняется густым туманом. Ещё немного — и сгущаются тучи. Громыхает гром. И, наконец, разражается гроза, шумная, прекрасная, с ветвистыми молниями, прицельно бьющими в округлый периметр купола, в самое подножье. Вместе с очистительным весенним ливнем защитная сфера плачет и растекается по земле.