От Северского Донца до Одера. Бельгийский доброволец в составе валлонского легиона. 1942-1945

Наступило 3 июня 1942 года, и мне казалось, будто я уже расслышал отдаленную канонаду, очень далеко отсюда, и разглядел ее сполохи в небе. Именно в этот момент стало предельно ясно, что фронт совсем близко. Уже не ночь, но еще и не день. До нас доносились шум и звуки жизни, звук шагов по щебню. Дежурные сержанты поднимали людей. С этого момента волнение и шум только усиливались. Здесь мы разгружаемся, мы в Славянске!

Солнце зашло и быстро поднялось. Все на скорую руку умылись у насосов, которые мы обнаружили вблизи станции. Город выглядел довольно значительным, хоть и не сравним с Днепропетровском. Менее заселенный, но широко раскинувшийся, как все русские городские агломерации. Как обычно, мощеных дорог не было. Ничего, кроме песка, ничего, кроме грязи. Повсюду древние лачуги, старые дома или убогие избы, но все это выглядело не так уныло, как в большом городе. Нет времени для более детального осмотра, мы выдвигаемся! Собираем свои пожитки, застегиваем ранцы и сухарные мешки. Немного ругани, обычной для подобных ситуаций, и крики тех, кому не удается сразу отыскать свои вещи, разбросанные за время длительного путешествия. Это те, кто не привык к порядку и аккуратности! Это всегда одни и те же, кому вечно не везет. Затем надо помочь с разгрузкой материальной части, лошадей, повозок, полевых кухонь, оружия и провианта! Все это выстраивается вдоль путей, в большой суматохе, с криками и руганью, но вполне успешно. Мы готовы выступать. Что теперь?

Пока мы были заняты работой, послышался гул голосов: «Chef[27] здесь!» Все стекаются к зданию, перед которым мы видим плотную толпу. Да-да! Вождь здесь! Много шума, протянутые руки, общение. Он не сильно изменился, но сразу же бросилась в глаза одна, наиболее заметная черта. Не осталось ничего от «студента». Мне кажется, больше ничего не изменилось. Все та же улыбка и те же воодушевляющие речи, вселяющие в нас присущий ему энтузиазм. Большинство из нас уже готово двигаться без остановки до самого подножия Уральских гор! Мы должны признавать это, поддерживать это. И это факт, в следующие месяцы мы продвинемся маршем очень далеко. Нам не терпится проделать марш первого дня, и первые несколько сотен метров мы шагали колонной по три и с песней. Взводы и роты четко построены. Но как только мы вышли за город, ширина дороги не позволила нам так двигаться, и вскоре по обеим ее сторонам параллельно шагали две колонны; рукава закатаны, воротники расстегнуты, и винтовки в удобном на данный момент положении.

Дегрель занял место во главе колонны и маршировал вместе с остальными. Так он сопровождал новобранцев, то есть нас, первые несколько километров, потом снова сел в седло и поскакал в направлении Браховки в сопровождении своих адъютантов. Что до нас, то мы продолжали маршировать, как на учениях в «Дождевом черве», но только на этот раз все всерьез. Мы шагали и шагали, и я чувствовал, как в глубине моей души прибавилось торжественности, но мне было хорошо. Ногам удобно в подкованных ботинках. Главное – не набить мозолей! Мы смотрим на равнину по сторонам и возвращаемся к своим прежним разговорам. Регулярно делаем десятиминутные привалы. Все, как мы и ожидали, все спокойно на этом участке. Безбрежный горизонт, и мы можем видеть все на дальнем расстоянии. Ближе к вечеру заметили деревья, лес впереди и справа от нас. Наша колонна свернула к лесу, наконец мы вступили в него. Огромные дубы и буки, но еще и купы взрослых деревьев, выросших из побегов, и, конечно, березы. Мы составляем оружие и снимаем ранцы. К четырем устанавливаем палатки. Следует заметить, что мы натягиваем их из того самого брезента, который одновременно служит нам в качестве плаща-пальто. Короче говоря, крайне необходимый предмет амуниции.