От солдата до генерала: воспоминания о войне

А что запомнилось? Горы, освещенные восходящим солнцем, чистейший воздух, призывы муэдзина для правоверных к утренней молитве, дети голодные и босые летом и зимой, свистящий шум низколетящих вертолетов, первый глоток зеленого чая, да измученные, пыльные, но веселые при встрече лица товарищей, вернувшихся с очередного задания.

^{Декабрь 2008 года.}

Кузнецов Павел Николаевич

В Афганистане служил сын, тоже летал

Я родился 30 мая 1945 года в городе Вологда. Русский.

До войны окончил восемь классов школы, после чего поступил в Вологодский железнодорожный техникум. В 1964 году окончил его, призван в армию и был направлен солдатом в Заполярье.

После, в 1965 году, поступил в Балашовское высшее военное авиационное училище летчиков. Закончил в 1969 году. Затем проходил службу в Закавказье, в Казахстане, в Группе советских войск в Германии. После был направлен в украинский город Бердичев. В этом городе находился вертолетный полк, который в дальнейшем был отправлен в Афганистан.

В Афганистане проходил службу с 1983 по 1984 год. Летал на вертолетах МИ-8. Участвовал во всех операциях, которые проводила 40-я армия, которая находилась в то время в Афганистане. Тогда командующим 40-й армии был генерал Генералов. Я был начальником политотдела 535-го Джелалабадского вертолетного полка.

Выполняли такие специфические задания, как высадка десанта, минирование, высадка диверсионных групп, эвакуация убитых и раненых, бомбовые и штурмовые удары, зачистка населенных пунктов (высадка двух групп с разных сторон объекта и встреча их в центре деревни, а наверху, для поддержки, «крутятся» два МИ-24), сопровождение автоколонн, доставка продовольствия мирным жителям.

Перед вылетом на задания, например, высадка десанта, проводились специальные митинги. Пилоты и десантники вставали напротив друг друга и, смотря в глаза, говорили: «Мы вас высадим, а вы нас прикроете». Так и летели: мы их высаживали, они нас прикрывали, и мы их потом забирали.

В нашем полку было меньше всех боевых потерь по сравнению с другими полками. У нас за год было потеряно всего три вертолета.

Серьезных ранений не было, но в первый день произошел интересный случай. В самый первый день, когда только прибыли в Афганистан, мы направлялись из штаба на аэродром. Ехали на автомобиле и попали под обстрел. Перевернулись на «УАЗике», но все живы остались.

Были попадания в воздухе, но серьезных повреждений не было. У нас были люди, которые прилетали с развороченными блоками боевых ракет, которые, к счастью, в воздухе не взорвались. Лично у меня повреждения были в виде «дырок в фюзеляже».

Из родственников в Афганистане служил сын, тоже летал. В первом же полете семь пуль попало в фюзеляж, но жизненно важных систем не было нарушено. Все долетели нормально, экипаж остался жив. Сын тогда был капитаном. В то время он летал и перевозил грузы и продовольствие на самолете ИЛ-76.

Я начал летать в училище на самолетах Л-29, потом ИЛ-14, АН-24, сдавал госэкзамены на АН-12, летал на «истории» советской авиации ЛИ-2. После этого переучился на вертолеты и летал на ИЛ-14, МИ-8, Ми-2, МИ-6, МИ-6-ВЗПУ и на других их модификациях. В Камбодже летал на МИ-8 вместе с бойцами ООН, выполняя миротворческие функции.

После войны в Афганистане я был направлен в Уфу формировать летное училище вертолетчиков.

Во время войны был подполковником. Звание полковника получил уже в Уфе, затем уже Москве в 44 года я получил звание генерала, а в 49 лет в 1994 году уволился из Вооруженных Сил. В 1995 начал работать в правительстве Москвы.

Награды: орден Боевого Красного Знамени, орден «За службу Родине» 3-й степени, также медали и награды дружественных государств — ДРА и ГДР.

Приходилось летать на предельно малых высотах и практическом потолке, из-за этого сложнее было садиться и взлетать. К тому же летом в ДРА с 12 до 14 часов жара была такая, что часто вертолеты просто не «тянули».

Наш аэродром Джелалабад был одним из самых обстреливаемых объектов в Афганистане. Мимо аэродрома шла дорога на Пакистан. Душманы делали очень хитро: подъезжали на полугрузовых «тойотах», собирали минометы и начинали обстрел аэродрома, а потом быстро уезжали. Это происходило достаточно регулярно.

30 декабря 1983 года произошел массированный обстрел нашего гарнизона, и в этот же момент началось землетрясение. Это было не забываемо: все трясется, стекла падают, бьются, но нет никаких выстрелов. Было очень неприятно, так как многие впервые столкнулись с землетрясением и почувствовали силу стихии. А после землетрясения уже начался, непосредственно, обстрел.

Особенно запомнилась операция в Паннджерском ущелье. Мы прикрывали пехотинцев с воздуха, так как без авиации было бы воевать еще сложнее и потерь было бы гораздо больше. А душманы боялись советских вертолетов. Даже на автоколонны не нападали, если наверху был вертолет.

Все бойцы Советской Армии свято верили, что их миссия — это поддержание демократического режима в этой стране.