От Сталина до Путина. Зигзаги истории

Включиться в начавшуюся войну Лужкова с Ельциным Скуратова подбило знакомство с коллегой – Генпрокурором Швейцарии Карлой дель Понте, которая снабдила его то ли правдивыми, то ли нет сведениями о финансовых проказах за границей придворных и родных Ельцина. Из-под её юбки эти сведения Скуратов принялся озвучивать, а пресса московской мэрии взялась их распространять.

На свой удар компроматом по Кремлю Генпрокурор получил ответный удар компроматом же. В феврале 1999-го Скуратову показали кино с его амуральными развлечениями в постели с девицами лёгкого поведения, и он написал заявление об увольнении «по состоянию здоровья». Но через месяц увольняться передумал. Команда Лужкова пообещала ему защиту от Кремля и обещанное обеспечила. Совет Федерации поддержал московского градоначальника, сохранил Скуратова в Генпрокуратуре и, таким образом, приговорил: выдвинутые им обвинения против служебной и кровной семьи Ельцина подлежат расследованию.

Если из верхней палаты парламента – Совета Федерации, где крепок был авторитет Лужкова, угроза исходила окружению Ельцина, то в парламентской палате нижней – в Госдуме, где доминировала враждебная режиму фракция Компартии, уже самому кремлёвскому самодержцу пробовали показать Кузькину мать. Депутаты-коммунисты, имевшие в Госдуме простое большинство, поставили в её повестку дня вопрос об импичменте Ельцину. Вынести его, то есть набрать конституционное большинство голосов, они не сумели, но собранные ими доказательства политических преступлений действующего президента висели над ним Дамокловым мечом.

При всём том, Примаков, правительство которого загасило пожар от дефолта и избавило Ельцина от бури новых проклятий, вызывало у него не приязнь, а ненависть.

Успешный премьер-министр бурным ростом своей популярности не кичился, почтение к Ельцину демонстрировал, но и с мэром Лужковым, и Советом Федерации, и с лидером Компартии Зюгановым, и с Госдумой добрые поддерживал отношения. Примаков не нашёл резона быть на ножах со станами противников главы государства. И это, и только это заставило Ельцина подписать указ о его неожиданной для страны отставке.

На посту премьер-министра, на втором по важности посту в системе власти, с которого на грядущих президентских выборах открывался самый простой путь в Кремль, Ельцину необходим был политик в триединой ипостаси. Политик, и ему лично преданный, и бескомпромиссно настроенный против его врагов, и способный их поставить на колени. Лишь такой политик мог обеспечить Ельцину с семьёй вне Кремля гарантии их безоблачного будущего. А таковым политиком Ельцин посчитал Сергея Степашина. И тот по президентскому указу занял освобождённое Примаковым кресло. Стал и.о. председателя правительства России.

Всей своей карьерой после 1991 года преподаватель военно-политического училища, подполковник Степашин с мандатом народного депутата РСФСР был обязан Ельцину. На чём держалось неизменное покровительство седовласого Бориса Николаевича к румяному молодцу Сергею Вадимовичу и почему оно не слабело, а крепло с годами – многие терялись в догадках.

Ельцин произвёл подполковника Степашина сначала в генерал-майора, а через три месяца – в генерал-лейтенанта и довёл его от должности начальника Санкт-Петербургского управления до должности начальника Службы безопасности всей России. Летом 1995-го подчинённые Степашину органы доблестно бдели за безопасностью прилегающих к районам боевых действий в Чечне территорий. Так доблестно бдели, что позволили банде Басаева абсолютно беспрепятственно проникнуть вглубь Ставрополья, ворваться в город Будённовск и десятки его жителей расстрелять, а сотни взять в заложники в больнице.

Операцией по освобождению заложников Степашин руководил вместе с министром внутренних дел, генералом армии Виктором Ериным. В её проведение вмешался премьер-министр Виктор Черномырдин, бывший в тот момент вместо пребывавшего за границей Ельцина за главного в Москве. Его тупому вмешательству два генерала перечить не осмелились. Благодаря косноязычным указаниям Черномырдина все кровавые террористы Басаева живыми вернулись в горы Чечни. Взрыв же негодования в стране за их безнаказанность направлен был против Степашина с Ериным, и Ельцин вынужден был обоих лишить занимаемых должностей.

Судьба Ерина с лета 1995-го Ельцина больше не интересовала, а вот Степашин им не был забыт и через два года назначен министром юстиции, а ещё через год – министром МВД. В апреле 1999-го Ельцин, оставив Степашина главным милиционером страны, продвинул его в кабинет первого вице-премьера.