От Сталинграда до Днепра

— Унесли. Ранило его.

Заместитель же комбата погиб еще три дня назад.

По уставу в такой ситуации должен взять на себя командование батальоном командир первой стрелковой роты. Но времени на его поиски нет!

— Комсорг, командуй! Чего ты притих! — кричит мне уже старшина, командир второй роты…

В этот тяжелый момент как из-под земли вырастает гигантская фигура нашего комполка гвардии майора Билаонова. С ним его адъютант гвардии лейтенант Коля Корсунов.

— Хлопцы, ни шагу назад! — громовой голос Билаонова встряхнул траншеи.

Хоть и легче стало на душе, ситуация больше не зависела от меня, но и не обрадовался я, увидев нашего комполка. «Все, конец, — подумалось. — Теперь с его «Ни шагу назад!» мы все или погибнем, или в плен попадем».

Билаонов — человек немыслимой храбрости. Отступить его не заставишь ни при каких обстоятельствах! Этот человек сам сложит голову, и мы вместе с ним…

И теперь, спустя десятилетия, я пытаюсь постичь феномен личности этого человека…

Вот он поднял с земли кем-то брошенное противотанковое ружье и механически открыл затвор: посмотреть хоть, есть ли патроны… Есть! Загнал патрон в патронник. В этот момент, как движущаяся фигура в тире, перед ним вываливается фашистский танк: остановился, сделал выстрел вперед из башенной пушки и несколько очередей из пулемета. В общем, дает понять, что он грозная сила и сейчас начнет действовать… Билаонов не нашел удобней позиции, чем стоявший рядом с ним древний дубовый крест, обросший лишайником. Положив свой ПТР на этот крест, Билаонов начинает прицеливаться в бок танка. Расстояние — не более пятидесяти метров.

Танкисты, разумеется, заметили целящегося в них из противотанкового ружья советского офицера, начали поворачивать в нашу сторону башню с пушкой и пулеметами.

Мы с Колей Корсуновым лежим рядом под ногами Билаонова. И вот ведь штука: хобот танкового ствола, разворачиваясь к нам, постепенно укорачивается и скоро уставился на меня черной дырой-зрачком. Я понимаю, что это смерть: зрачок ходит вверх-вниз, влево-вправо — это он ловит нас, чтоб «сфотографировать» точнее… Если бы вместо майора сейчас с ПТР стоял любой другой человек, я бы давно сиганул подальше в сторону! Ведь уж, казалось бы, все равно погибнет сейчас Билаонов, какая разница, что он подумает о тебе в последний момент… Но такова сила влияния этого человека, что невыносимо, чтоб даже напоследок он подумал о тебе: «Трус!»

Комполка все целится. Я приготовился принять смерть вместе с моим комполка и его адъютантом Колей Корсуновым. Сейчас все трое мгновенно умрем…

Грохнуло так сильно, что я не сразу понял, откуда грохнуло. Танк выстрелил или ПТР? Но если я пытаюсь это понять, значит, я жив и живы комполка и Коля! Значит, первый выстрелил Билаонов?! Комполка стреляет еще раз, и я замечаю, что он ранен в правую руку… Танк загорелся! Мы с Колей хотим отвести раненого в безопасное место, но он уперся, приходится делать ему перевязку здесь. Фашисты торопятся выскочить из горящего танка, но автоматные очереди превращают энергично прыгающих фрицев в тряпичные куклы…

Да, появление Билаонова на позициях в критический момент, продемонстрированное им уничтожение фашистского танка заставило наш батальон сделать невозможное: скоро остальные пять танков, видимые в поле моего зрения, стали пятиться назад. Немцы уходят!..

В соседних полках тоже сумели переломить ход боя. Дивизия наша сохранила прежние позиции за собой.

На следующий день я был приглашен на заседание полкового партбюро, где единогласно занесли и мою фамилию в полковую книгу героев войны. Гвардии майор Павел Семенович Билаонов с перевязанной правой рукой сидел в президиуме, и я сидел рядом с ним. После заседания партбюро мы проводили Билаонова в госпиталь. Полк принял временно его заместитель по боевой части Тукхру Иван Иванович.

Я по долгожительству из всех комсоргов нашего батальона держу своеобразный рекорд. Держу…

С раннего утра события развиваются следующим образом. Трое наших конных разведчиков во главе с помощником начальника штаба полка старшим лейтенантом Власовым, вернувшись из глубокой разведки, доложили командиру полка: Станицын Казачок свободен.

Деревня сгорела, жителей нет… Мы получаем приказ: «Батальонам продолжать движение колоннами вперед, а разведчикам обеспечить дозор впереди колонны на расстоянии постоянной видимости». Разведчики, откозыряв, поскакали вперед, а батальоны двинулись по большаку за разведчиками. Пройдя не более пары километров без всяких ЧП, вдруг на наших глазах двое из конников рухнули с перепуганных лошадей, а в следующий миг третьего разведчика двое фрицев стащили с коня и уволокли за горизонт. Перепуганные кони примчались к нам обратно, и с трудом удалось их поймать. Мы сразу же развернулись боевыми порядками — «в цепь» — и продолжаем продвигаться, не встречая на своем пути никаких помех. Входим в сгоревшую и дымящую деревню. Да, действительно сгорела дотла и ни одной живой души! Вот она, наглядная картина «выжженной и мертвой зоны»!