От сумы и от тюрьмы не зарекайся

Считаю, что лишение подсудимого права на оценку в приговоре его показаний, в том числе в последнем слове, должно быть приравнено к лишению права на выступление в последнем слове, поскольку, независимо от содержания последнего слова, ни один из приведенных мною аргументов не только не был оценен в приговоре, но даже не был там упомянут. Из всего содержания показаний и последнего слова по данному эпизоду, суд не уделил моей позиции ни одной строчки в приговоре.

Как следует из п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.09.1975 г. п. 5 (с изм. и доп. от 09.02.2012 г.) «О соблюдении судами РФ процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел», если участники прений сторон или подсудимый в последнем слове сообщал о новых обстоятельствах, имеющих значение для дела, суд, возобновив в соответствии с требованиями ст. 294 УПК РФ судебное следствие, должен подробно допросить подсудимого по поводу этих обстоятельств и тщательно исследовать их с соблюдением требований процессуального закона, относящихся к судебному следствию.

Учитывая то, что в последнем слове заявлено ходатайство о возобновлении судебного следствия в соответствии со ст. 294 УПК РФ.

Судом проигнорировано ходатайство, равно как и проигнорированы все доводы, высказанные мною в свою защиту.

В этой связи, приговор подлежит отмене как вынесенный при неправильном применении судом норм уголовно-процессуального закона РФ, в связи с грубейшим нарушением моих прав, гарантированных законодателем.

– О несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам; об искажении показаний свидетелей и неполноте расследования; об обвинительном уклоне судебного разбирательства.

Согласно версии обвинения: «В период 1998 г. между Копейкиным В. В. и Алексеевым С. В. возникли личные неприязненные отношения, связанные с деятельностью ОАО «Иркутск Байкал» и охранного агентства «СЭЙВ». Из личных неприязненных отношений в конце 1998 г. в г. Иркутске у Алексеева С. В. возник умысел на убийство Копейкина В. В., однако реализацию задуманного преступления он отложил с целью сглаживания визуально имеющегося с Копейкиным В. В. конфликта и выжидания наиболее подходящего момента для инсценировки убийства под мотив другого лица. В начале зимы 2002 г. Алексеев С. В. приступил к реализации своего умысла.…

Осуществляя руководство исполнения задуманного преступления, Алексеев С. В. в начале апреля 2003 г., желая инсценировать убийство, чтобы воспрепятствовать назначению Копейкина В. В. на должность в ЗАО «Байкал Отель», отдал Старожилову А. В. расположение о незамедлительном исполнении «заказа» 04.04.2003».

Суд счел доказанной версию обвинения.

Во-первых, согласно показаниям свидетеля Воронкова А. С., ситуация с расторжением договора с ЧОП «СЭЙВ» не была конфликтной, являлась рабочим моментом; решение по отказу от услуг ЧОП «СЭЙВ» принимал не Копейкинх В. В., потому что не имел таких полномочий.

Данные показания подтвердили свидетели Кузнецов В. Б. и Кузнецов С. Б, в том числе указав, что задолженность перед ЧОП «СЭЙВ» была погашена посредством предоставления помещения под офис.

Таким образом, показаниями данных свидетелей полностью опровергнута версия обвинения. Более того, установлен факт того, что Копейкин В. В. вообще не имел отношения к вопросу расторжения договора с ЧОП «СЭЙВ».

При этом, на л. 157 приговора судья Кубышев А. И. указывает: «Из показаний в судебном заседании свидйетелей Воронкова А. С., … Кузнецова В. Б., Кузнецова С. Б. … следует, что они по обстоятельствам совершенного преступления, о лицах, причастных к данному преступлению, ничего пояснить не могут».

Согласно ст. 73 УПК РФ, при производстве по уголовному делу подлежит доказыванию мотив на совершение преступления.

В соответствии с версией обвинения, между Копейкиным и Алексеевым возникли неприязненные отношения в связи с деятельностью ОАО «Иркутск Байкал» и ЧОП «СЭЙВ», вследствие которых у Алексеева возник умысле на убийство Копейкина.

Соответственно свидетели Воронков А. С., Кузнецов В. Б. и Кузнецов С. Б. сообщили сведения, имеющие непосредственное отношение к доказыванию мотива на совершение преступления и, следовательно, к обоснованности версии обвинения о совершении последующих действий по осуществлению убийства Копейкина В. В. Таким образом, вывод судьи Куйбышева А. И. о том, что указанные свидетели ничего не могут пояснить по обстоятельствам преступления, не соответствует фактам, установленным в судебном заседании.

Фактически суд отверг показания свидетелей, разрушивших базис обвинения, что свидетельствует о его обвинительном уклоне.

Кроме того, несмотря на то, что речь идет о так называемых мотивах Алексеева С. В., они неразрывно связаны с моим осуждением, поскольку отсутствие мотива у Алексеева на убийство Копейкина, подтверждает факт необоснованности обвинения в отношении меня. Тем самым, показаниями свидетелей Воронкова и Кузнецовых опровергается не только версия обвинения о мотиве у Алексеева С. В., но и сам факт «заказа» убийства Копейкина В. В.