От войны до войны

– А где Альдо? – Стол был просто замечательным, но последний раз Роберу хотелось есть в Кагете.

– Спит, – хмыкнула принцесса, – загулялся вчера. И тебе б пошляться не помешало бы, потом поздно будет.

Может, и не помешало, но врать женщинам он не умеет, а покупать чужую любовь не умеет еще больше.

– Успею еще. – Эпинэ пододвинул к себе тарелку с холодным мясом и пару раз ковырнул в ней ножом.

– Не нравишься ты мне, – постановила Матильда.

– Вот как? – попробовал пошутить Робер. – А я так надеялся на твою любовь.

– Обойдешься, – вдовствующая принцесса опрокинула бокал вина, – молодой еще. Подожди лет двадцать…

– Вот и подожду! Новости какие-нибудь есть?

Выпить, что ли? Странное дело, раньше ему в этом доме было легко, а теперь словно в воздухе натянули невидимые струны, касаться которых нельзя. Матильда иногда смотрит на него как-то странно. Может, он что-то ляпнул, когда был без сознания? Но что? Неужели про сговор с гоганами и клятву на крови? Людям Чести нельзя так клясться, об этом Робер слыхал еще в Эпинэ, хотя тогда не верил ни в чих, ни в сглаз, ни в вороний грай.

– Новости? – переспросила Матильда, поднимая бокал с вином. – Пока только старости, вот придет Хогберд, какие-то сплетни наверняка притащит.

Нет, с Матильдой все в порядке, это у него башка полна всякой дури…

2

Можно подумать, Роберу нужны новости. Он, пока с собой не разберется, не заметит, если на него балкон свалится, а до того, что творится, кошки знают где, ему и во-все дела нет. Себя со стороны не видно, но, когда до нее доходило, за кого она вышла замуж, ей тоже небо с тарелку казалось.

– Сударыня, – вошедшая Пакетта присела в подобии реверанса, что означало высшую степень потрясения, – к вам гонец из Алата!

Твою Кавалерию, этого еще не хватало! Неужели братец умер? А на избрании Эсперадора казался таким здоровым. Вообще такие осторожные слизняки живут по сто лет, разве что убил кто…

– Давай его сюда.

Пакетта вышла, Робер поднял глаза, Клемент продолжал грызть хлебец.

– Что-то серьезное?

Бедняга, ему везде гадости мерещатся, хотя с такой жизни хорошему не поверишь, а плохому запросто.

– Вряд ли. Разве что Альберт умер…

– Он был болен?

– Кто его знает. Робер, у меня родичей, кроме Альдо и тебя, нет.

– У меня тоже, – Эпинэ попробовал усмехнуться, – дед и мать больше в Рассветных Садах, чем на этом свете, да и вряд ли я их увижу.

Да, не похоже, чтоб Альдо въехал в Олларию на белом коне, что бы ни плел Хогберд. Мальчишкам придется пробивать себе дорогу в других краях…

– Ничего, – Матильда через силу улыбнулась, – лучше не иметь родни, чем иметь паршивую, а мне досталась именно такая.

– Да, – как-то бесцветно согласился Робер, – если бы я догадался утопить Альбина в болоте, он бы не сидел сейчас в Эпинэ…

– Ваше Высочество, – ох уж эта Пакетта, – к вам гонец из Алата от герцога Альберта.

Значит, жив, что и следовало ожидать. Такие всех переживут!

Гонец, молодой смазливый дворянин, очень мило преклонил колено:

– Сударыня! Я имел великую честь вручить вам послание моего герцога.

– Благодарю, – Матильда внимательно посмотрела на алатца.

– Гергей Лагаш…

Сын Ференца? Или внук? Не похож ни на одного из тех Лагашей, которых она знала, те красавцами не были, но походили на мужчин, а не на горняшек.

– Кем приходится вам барон Ференц Лагаш?

– Дедом…

– Вы на него не похожи. – Отчего-то это обстоятельство Матильду просто взбесило. У Ференца не могло быть такого раздушенного белокурого внука. Принцесса не сразу сообразила, что вся беда была в том, что Гергей изрядно смахивал на ее покойного супруга. Тот в юности был таким же хорошеньким.

– Давайте письмо!

Письмо было в роскошном футляре, украшенном родовым гербом Алати. Первый подарочек из дому Леворукий знает за сколько лет.

– Благодарю вас, сударь. Можете быть свободны.

– Мой герцог ждет ответа.

– Зайдите завтра.

Матильду никто никогда не называл негостеприимной, но сажать за стол это белобрысое создание она не собиралась. Впрочем, если внук Ференца и был обижен или удивлен, то не подал виду. Гергей Лагаш самочинно поцеловал край платья блудной сестрицы своего герцога, поклонился и вышел.

Принцесса бросила футляр на стол:

– Никогда не знаешь, откуда и кто на тебя свалится. И зачем это я им понадобилась?

– Там, наверное, написано, – Робер кивнул на футляр.

– Потом прочитаю, не хватало завтрак портить.

Завтрак и так был испорчен, но читать письма из дому лучше в одиночку и со стаканом касеры. Во всяком случае, письма от Альберта Алати.

3

Робер глянул на браслет Мэллит и вдруг решился. Он нанесет визит достославному из достославных и напрямую спросит и об этой штуке, и о том, что такое под ней спрятали.