От всего сердца

Шахтерский поселок назвали Афоном.И рос он, убогий,Теснясь у воды.И был он суровым, естественным фономДля грустной картиныГорняцкой нужды.Прославился он не богатством, а нищими,Шахтерскими драками,Ловким жульем,Да тем, что несчастье и голод, как сыщики,Следили за каждымШахтерским жильем.Но грянул в семнадцатом выстрел с «Авроры»,Над миром инаяЗаря занялась.И насмерть стояли копейцы-шахтерыВ боях за роднуюСоветскую власть.С тех пор, что ни домик, живут на Афоне

Герои походов,Герой труда…Пылает заря, золотя терриконы,Цветы расцветают в зеленых садах.Греют афонцы в сердце желанную,Ветрами весныПринесенную весть,Что скоро на месте поселка саманногоДругому красивомуГороду цвесть,Что бросят на улицы, некогда грязные,Березы своюКружевную тень…Афонцы сегодня торжественно празднуютШахтерского городаНовый день.

СЫН КОНОГОНА

…Отец сидит над кружкой самогона,С отчаяньем и озлобленьем пьет

И, проклиная долю коногона,Про коногона жалобно поет.То, бросив петь, насупится угрюмо,Кусая ус, хрипит из темноты:— Шахтеры мы извечные. И тыДругих путей искать себе не вздумай!..Андрюшка мал.Забившись в угол дальний,Он начинает загодя дрожать:«Опять начнет, наплакавшись, скандалить,Бранить господИ мамку обижать.Хотя б ее, родимую, не трогал…»Из этого холодного углаВ большую жизнь широкая дорогаУ сына коногона пролегла.Шахтерский сад шумит за терриконом,Встречая день, курится террикон,Давно забыто слово «коногоны»,

Давно уснул навеки коногон.А сын, шахтерской славой озаренный,Проходит торопливо в кабинет.И в сотый раз за планограммой лавыВстречает освежающий рассвет…«Расчеты точны, кажется.Цикличность —Вот новый день шахтерского труда.По циклу в сутки —Это, брат, отлично!Сломаем завтра нормыИ тогда…»Начальник шахты в третий раз за суткиСадится в клеть.Савельич — стволовой —Привычно буркнул: «Через полминутки»И покачал в раздумьи головой:«В отца пошел. Такой же неспокойный.И силой и рассудком наделен,

И также, как отец его покойный,В шахтерскую профессию влюблен».И прожитое вновь припоминая,Савельич поторапливает клеть:«А ну, тяни, тяни живей, родная».. . . . . . . . . . . . . . . . . .А ночью, в клубе, трубочку кусая,Шахтерскими медалями бренча,Шептал Савельич, бородой касаясьШирокого горняцкого плеча:«В кафе гостил на радости, не скрою.Прости, коль лишку принял сгоряча.Я, может, первый чествовал Героя,Начальника Андрея Кузьмича.А как достиг Андрюша громкой славыСкажу тебе про то особняком».Андрей Кузьмич в забоях новой лавыБеседовал о цикле с горняком.

НЕУЗНАВАЕМ БУДЕТ ГОРОД НАШ