От заката до рассвета

Я думаю, все дело в том, что Флёр была для нее больше, чем подругой. Даже намного больше, чем лучшей подругой. Она была для нее, как младшая сестра, которую бесконечно любят и о которой бесконечно заботятся. И зачастую жизнь любимой младшей сестры важнее собственной.

Так было и у Мэриэн: жизнь и счастье Флёр для нее были важнее своей жизни и своего счастья. Но она еще любила Себастиана и под его давлением сделала выбор не в пользу подруги. И не смогла себе этого простить. Потому что Флёр так и осталась для нее любимой младшей сестрой, которой отдают последнюю конфету, даже когда самому очень хочется ее съесть.

Видимо, Себастиан этого не понимал. Если бы понимал, то все бы у них с Мэриэн сложилось иначе. Наверное, корни всего этого идут из семьи Мэриэн и, в частности, из ее отношений с сестрой. Она нуждалась в семье и в сестре, но не нашла их у себя дома. А в школе нашла. Вот только у Себастиана была своя нормальная семья, поэтому школьные друзья остались для него лишь друзьями, с которыми он провел определенный период времени, а потом забыл.

— Ты теперь не одна, — тихо говорю ей. — У тебя теперь есть я. Мы вместе со всем справимся. Посмотри на меня. — Я беру ее лицо в ладони. — Мэриэн, люди живы, пока о них помнят. Для того, чтобы продлить жизнь тем, кого уже нет, необязательно выполнять то, что они хотели. Просто о них нужно помнить, говорить, ходить к ним на могилу. А жить нужно за себя.

— Но как я могу жить только за себя, когда ее нет…? Она тоже должна жить.

— Мэриэн, разве Флёр хотела бы этого для тебя? Разве она хотела бы, чтобы ты бросила писать книги и работала на нелюбимой работе? Разве она хотела бы, чтобы ты была несчастна?

Она отводит взгляд в сторону и закусывает губу.

— Или Флёр хотела бы, чтобы ты занималась любимым делом, радовалась каждому дню, а раз в какое-то время навещала ее могилу, смотрела периодически на ее фотографию в рамке и рассказывала своим детям о том, что у тебя была такая замечательная подруга? Как ты думаешь, Мэриэн, что именно хотела бы для тебя Флёр: первое или второе?

Она молчит, и я чувствую, как ее тело задрожало в моих руках.

— Мэриэн, чего именно Флёр хотела бы для тебя? — я спрашиваю с нажимом.

— Второе, — говорит едва слышно и всхлипывает.

— Тогда ты должна исполнить именно эту мечту Флёр, а не какую-то другую. Ты должна жить так, как Флёр хотела бы, чтобы ты жила, а не так, как Флёр хотела жить сама.

— Но а как же она?

— А ее мы будем всегда помнить. И мы будем о ней говорить. Мы будем отмечать ее день рождения, ездить к ней на могилу. Но жить мы будем за себя.

Она не отвечает, а я целую ее в макушку и глажу по волосам. Мэриэн поднимает ко мне голову и тянется к моим губам. Я касаюсь их аккуратно, нежно, как на Монмартре. Сейчас не время для страсти. Мне сейчас нужно ее успокоить и мягко объяснить, что дальше так жить нельзя.

Она первая отстраняется от меня.

— Останешься сегодня со мной? — в ее голосе звучит надежда.

Боже, она еще спрашивает?

— Конечно.

— А где ты остановился?

— В какой-то гостинице тут в Плезире.

— А на сколько ты приехал?

— На две недели. У меня отпуск.

— Я работаю. Мне завтра утром надо будет уйти.

— Я провожу тебя до твоей школы, а потом встречу. А днем буду тебя ждать.

— Я могу уходить с работы раньше, чем сегодня. Сразу после уроков. Я задерживаюсь, потому что мне обычно некуда спешить.

— Хорошо, — я провожу ладонью по ее лицу.

Мы встаем с дивана и идем в кровать. Я тут же беру ее в свои руки и засыпаю так, как мечтал все это время: с ней в обнимку.

Глава 41. Там, где ты

В 7 утра у Мэриэн звенит будильник, и мы просыпаемся. Я так за всю ночь и не выпустил ее из своих рук. Она потягивается на кровати с зажмуренными глазами. Я целую ее несколько раз в висок.

— Доброе утро, моя солнечная девочка, — бормочу сонным голосом.

Она расплывается в улыбке.

— Я в постели с незнакомцем? Как я до этого докатилась? — качает головой и смеется.

Я накрываю ее собой и целую шею.

— Моя прекрасная незнакомка, ты знаешь, что свела меня с ума?

Она заливается смехом, а я веду ладонью по ее ноге вверх. Просовываю руку под ночную сорочку и направляюсь к трусикам, но Мэриэн неожиданно резко хватает меня за ладонь и останавливает мой порыв.

— Егор, мне пора собираться на работу. Иначе я опоздаю на первый урок.

— Уверен, твои ученики будут счастливы, если ты опоздаешь. — Я продолжаю посыпать ее шею поцелуями.

— Но у меня первым уроком диктант…

— Тогда тем более будут счастливы. Будь хорошей учительницей, порадуй своих учеников опозданием.

Она снова смеется, ее захват на моей руке ослабевает, и я все-таки пробираюсь туда, куда направлялся. Просовываю ладонь под ее трусики и глажу промежность. Мэриэн трется об мои пальцы, и я чувствую, как ее влаги становится все больше и больше.

С утра она такая мягкая и податливая. Еще сонная, и поэтому ее тело словно пластилин в моих руках.