От Заморы до Яшина

Но то, что увидели зрители во время игры, вряд ли кому-либо доставило радость. Венгры играли небывало грубо, и это доводило публику до белого каления. Шла настоящая охота за лучшим нападающим австрийцев Эрихом Пробстом. Вскоре Бужански с размаха ударил его ногой в бедро, так что Пробст должен был на время покинуть поле, а затем в течение всего матча хромал. Встреча, которую ждали с таким нетерпением, окончилась со счетом 3:2 (0:0) в пользу Венгрии, но неспортивное поведение некоторых игроков вывело зрителей из себя. Частично виноват был и швейцарский судья Баумсбергер, который не сумел своевременно пресечь грубую игру. По окончании матча фанатичные болельщики накинулись на автобусы венгров, и полиция вынуждена была бросить все силы на их защиту. В итоге - 20 тяжелораненых, среди них венгерский нападающий Будаи и 14 полицейских.

Большое удовольствие Цеману всегда доставляли путешествия самолетом. В юные годы он сам мечтал стать летчиком. Неудивительно, что он был очень рад, когда в 1953 году мог вместе с национальной сборной полететь в Португалию на отборочную игру первенства мира. Экипаж машины был сильно перегружен работой, и командир искал помощника, который мог бы на время заменить стюардессу, так как трудно было справиться с обслуживанием футболистов. Цеман тут же добровольно вызвался быть «стюардом». Ему охотно предоставили это место, но не учли одного обстоятельства: чтобы угодить своим товарищам по команде, Вальтер ни перед чем не останавливался. Уже через полчаса все запасы, имевшиеся на борту самолета, были исчерпаны, да и с напитками он, очевидно, обошелся весьма неэкономно. Тем не менее никто из летчиков не жаловался на него - наоборот, после приземления в Порто команда корабля выразила ему благодарность за столь любезную помощь.

После нулевой ничьей с Португалией Цеман и на обратном пути поработал «стюардом». По возвращении в Вену командир корабля в знак признательности преподнес ему сувенир.

Очевидно, об этой истории узнали летчики многих пассажирских линий. Во всяком случае, когда «Рапид» вскоре после этого летел через Нью-Йорк и Кюрасао в Южную Америку, командир самолета после обычного приветствия сам спросил пассажиров, нет ли среди них мистера Цемана из Вены. Вальтер тут же отозвался. «Я слышал, что вы великолепный стюард, - сказал капитан. - Не хотели бы вы снова заняться этим делом?» Конечно, Цеман без промедления согласился, а товарищи по команде уже потирали руки, ожидая новых гастрономических удовольствий.

И хотя Цеман опять-таки похозяйничал в холодильниках без зазрения совести, команда самолета после посадки и на этот раз поблагодарила его за помощь, а уж о благодарности товарищей по команде нечего и говорить.

В Кюрасао командир подошел к Цеману, пожал ему руку и сказал с улыбкой: «Вы отлично делаете свое дело. Мне очень жаль, что я не смогу увидеть вас во время игры. Если вы на поле так же проворны как в самолете, то можно себе представить, как довольны вами зрители. Между прочим, не хотите ли переменить профессию? Подумайте!». Хотя Вальтер, конечно, не принял всерьез это предложение, ему очень польстили слова командира.

С Цеманом во время больших путешествий никогда не было скучно. Одно его присутствие поднимало у всех настроение, а это зачастую было залогом хорошей игры и победы.

Как и большинство спортсменов, Цеман особенно охотно вспоминает путешествия в дальние страны. Он увидел чуть ли не весь мир, побывал почти во всех европейских государствах, десять раз был в Америке, где его клуб играл в Бразилии, Венесуэле, Уругвае, на Кубе и в Аргентине. Когда они были приглашены в Австралию, путь их лежал через Индию, Китай, Бангкок и Манилу. Девять недель провели они в стране кенгуру, и эти дни им запомнились на всю жизнь. Из 20 матчей они выиграли 18, один закончился вничью и лишь один они проиграли. В этом турне они в общей сложности пять дней провели в воздухе. Многие товарищи Цемана страдали от таких марафонских полетов, кое-кто даже прибегал к бумажному пакетику, но Цеман чувствовал себя в своей стихии, будто родился летчиком. Только одно было не совсем приятно - неимоверно повышался его аппетит. Но так как другие в это время часто и вовсе отказывались от пищи, то прожорливому вратарю не приходилось очень уж страдать.