От золота до биткойна

В конечном итоге государства преодолели этот инфляционный кризис. Для этого им понадобилось либо вернуть и укрепить золотое обеспечение (не у всех была такая возможность, — все-таки для этого необходимо иметь золото в нужном количестве), либо найти иной способ резко повысить доверие общества к печатаемой ими бумаге. Именно в этом заключалась по большей части знаменитая денежная реформа Яльмара Шахта в Германии, являвшаяся, по сути, блефом колоссальных масштабов. Тем не менее блеф сработал, и жизнь вернулась в нормальное русло. Однако «фиатность» денежной системы, ее зависимость от человеческого доверия в результате только повысилась. Отныне любой кризис доверия (вызванный любыми причинами, в том числе и вообще не имеющими отношения к экономике) приводил к тому, что экономику начинало всерьез лихорадить. Кроме того, кризис подтвердил эксклюзивное положение государства (или тех инстанций, которым оно решит делегировать эти полномочия) как эмитента и гаранта всей фиатной денежной системы. Попытки создать альтернативных, частных эмитентов, имевшие место в разгар кризиса, не увенчались успехом. Они могли функционировать лишь очень недолгое время, пока государство переживало острый упадок и явно не внушало никому ни почтения, ни доверия. Как только дела у государства шли на лад, оно быстро вытесняло «частников» с рынка, потому что в основе доверия к эмитенту лежит стоящий за ним силовой ресурс, а здесь конкурентов у нормально функционирующего государства быть не может.

Таким образом, развитие денежной системы на протяжении всего ХХ века шло по пути увеличения ее «фиатности». Этот вектор оставался неизменным, несмотря на все технические новшества — развитие безналичных расчетов, появление пластиковых карт и т. д. При этом не просто увеличивалась роль доверия, но и само доверие становилось все более абстрактным, оторванным от конкретных материальных оснований. Раньше все было просто — вопрос стоял так: верите ли вы, что данный эмитент чеканит качественную полновесную монету? При необходимости любой желающий мог это проверить. Теперь же вопрос стоял по-другому: верите ли вы, что в кризисной ситуации государство тем или иным способом предотвратит превращение ваших накоплений в цветную бумагу? То есть все так или иначе сводится к вере в дееспособность государства в целом, в его эффективность и силу. Любой кризис — политический, дипломатический, да какой угодно — мог очень легко поколебать эту уверенность. Государство, конечно, было заинтересовано в этом повышении «фиатности». Ведь чем больше абстрактной веры, тем меньше необходимости в конкретных материальных основаниях для нее. С этой точки зрения отказ от золотого стандарта был логичен и неизбежен, ведь с его помощью государство сделало себя необходимым и незаменимым. Полновесная золотая монета останется полновесной золотой монетой, даже если отчеканивший ее король будет свергнут, а его королевство развалится, потому что золото есть золото. А бумажные деньги имеют какую-то ценность только до тех пор, пока напечатавшее их государство существует и дела у него идут хорошо. Потому что утверждение, что нынешние деньги «обеспечены всем объемом ВВП страны-эмитента», конечно, звучит красиво, но подменяет понятия. Объем ВВП — это просто совокупность произведенных товаров и услуг, то есть то, что мы на свои деньги можем купить. То есть вместо описания того, что государство предлагает делать, чтобы в кризисной ситуации наши деньги не обесценились, нам просто описывают одну из базовых функций денег — обмен. Надо ли объяснять, что в кризисной ситуации эта функция перестанет работать как надо, потому что купить что-либо на эти деньги будет проблематично даже при наличии товара.

Мы далеки от того, чтобы обвинять современные государства в осознанном обмане и манипуляции — в конце концов, если войти в их ситуацию и вспомнить, какие кризисы им пришлось пережить, понятно будет, что выбор у них был небогат. Но все же грань между доверием и блефом очень тонкая.

Глава 4

Появление технологий криптовалют и блокчейна