Отбор сокровища у нагга

– Я самый счастливый нагг-бей на востоке! – радостно воскликнул оборванец будто нашёл слиток золота, – вот уж не думал, что в погоне за засушенными трупами внезапно обнаружу прекраснейший цветок пустыни, и украду у него первый невинный поцелуй! Я счастливейший из расхитителей могил! – мозолистые хапалки вновь потянулись ко мне. – Давай-ка повторим ещё разочек, или парочку раз… Я уверен, чтобы научиться хорошо целоваться необходима практика, ещё чуть-чуть и ты освоишь это нехитрое дело, – при этих словах я чуть не задохнулась от возмущения, а наглец уже тянулся ко мне сложенными в трубочку губами.

«Он с ума сошёл! Для меня загадка как можно быть столь самоуверенным! Никак ударился, когда падал?! Нищий, безродный выскочка, похититель трупов и султанская дочь? Да никогда в жизни!»

Я со всей силы залепила ему пощёчину.

– Ау! – отреагировал незнакомец, потирая челюсть. Кажется, оплеуха ни капли не обескуражила любителя бесплатных целовашек. – Слабовато, моя пустынная кошечка! Мой тебе совет: научись хорошо целоваться и вкусного готовить иначе тебе вовек не найти мужа! – мне оставалось только шокировано открывать и закрывать рот.

– Какая наглость так судить! Замуж выходят не ради поцелуев и вкусной еды! – возразила я.

– А из-за чего же по-твоему? Ради власти и богатства? – каждое его слово выводило меня из себя. И главное: в точку сказано!

– Нет, конечно же, – возмутилась я такому предположению. И чуточку покраснела, ибо прибывала в этом богами забытом уголке пустыни ради того, чтобы ехать на отбор невест, захомутать там сыночка халифа. И именно ради влияния и власти выйти за него замуж. В общем, после того как я вспомнила зачем я попёрлась в столицу, у меня кончились разумные аргументы, остались одни эмоции.

Мы сидели в пугающем полумраке, только свет звёзд откуда-то сверху освещал древнюю могилу. Было откровенно страшно, но я, и подумать не могла о том, чтобы слезть с нагга, или более того ступить на пол босой ногой. Мало что там водится. Если память мне не изменяет в древних гробницах всегда есть ловушки и зверушки, сторожащие мёртвых. Это могут быть скорпионы, скарабеи змеи и прочая пустынная дрянь. Вероятно, они уже карабкаются вверх, поближе ко мне. Выбирать не приходилось, и я была вынуждена придвинутся плотнее к наггу, какая никакая защита. Пока могильные твари будут его есть – я успею убежать.

В голову полезли и вовсе страшные мысли, а вдруг нас никогда не найдут? А вдруг я так и останусь здесь с этим языкастым хамом, от высказываний которого у меня челюсти сводит от злости?!

Ещё очень першило горло от пыли, хотелось пить и есть.

В темноте послышался разочарованный вздох. Он что серьёзно все это время ждал, что я поцелую его во мраке, пока никто не видит? Вот же-шь, гад ползучий!

Нищий повторно вздохнул, будто потерял кошель, набитый золотом и под моим фраппированным взглядом, полез в набедренную повязку. Хорошо, что в полутьме я не видела подробностей.

После долгих ковыряний каким-то резким жестом дервиша-фокусника незнакомец выудил оттуда…

Я в испуге закрыла глаза, но раздвинула пальцы, чтобы подглядеть, ведь жуть как интересно!

…Выудил оттуда очень крохотный…

– Кгм…

…Огарок свечи и огниво.

Я облегчённо и немного разочарованно выдохнула.

Правильно, откуда у мелкого воришки деньги, да будь он хоть первым мудрецом империи по одной его кишащей паразитами одежде видно, что денег у него в карманах нет, да и сами карманы в рубище не предусмотрены.

Несколько раз чиркнуло огниво. Слабый свет озарил гробницу.

Некромант-копатель вновь нырнул в закрома набедренной повязки. Но на этот раз я разглядела что спереди у него на поясе весит нечто вроде тканевой сумки, как у животного Юнгуру, живущего в дальних странах. Грабитель достал оттуда флягу с водой, горсть сушенных фиников в относительно чистой тряпице и лепёшки.

– Голодная? – предложил мне не такой уж и плохой разбойник.

– И пить очень хочется, – подтвердила я. Лепёшки мы отложили в сторону, совместно решив: это запас на чёрный день. Лежали они в его напоясной сумке какое-то время, полежат ещё, они ведь практически вечные. Мы одновременно набросились на финики и передавая флягу друг другу запивали их водой.

Из моего обескураженного молчания и слаженной работы челюстей пустынный нахал сделал свои собственные выводы:

– Короче, девушки выходят замуж ради еды, видно их отцы дома не кормят…

– Нет! – Возмутилась я такому унизительному предположению.

– А! – обрадовался манипулятор. – То есть всё-таки ради поцелуев!