Отборная попаданка архидемона 2

Но все это замечаю лишь урывками. Пытаюсь сосредоточиться на виде из окна машины, но вся я будто сконцентрирована в своей руке, которую поглаживает Леонхашарт, ради этой поездки уменьшивший свои огромные рога.

Мы сидим на уютном заднем сидении, смотрим каждый в свое тонированное окно, и только наши руки соединены. Леонхашарт так нежно, чувственно гладит мои пальцы, соскальзывает на ладонь, поглаживает внутреннюю сторону круговыми движениями среднего и безымянного пальца. Мурашки бегут по коже, дыхание сбивается, я поджимаю губы, а Леонхашарт продолжает это неожиданно приятное движение. Не думала, что прикосновения к руке могут быть такими… будоражащими, пробуждающими повышенную чувствительность во всем теле.

Теплые пальцы Леонхашарта мягко скользят, он приостанавливается на несколько мгновений, вынуждая меня замереть в предвкушении, а потом снова гладит впадину ладони, и по коже пробегают волны жара, я выгибаюсь вперед, не в силах прижиматься слишком чувствительной спиной к сидению.

Водитель бросает на нас взгляд через зеркало заднего вида, и я невольно усмехаюсь: есть ли что-то более невинное, чем прикосновение рук? Но вот Леонхашарт неспешными ласками доказывает, что даже это может быть настоящим действом…

Вереница наполненных невестами машин скользит по улицам, все дальше увозя нас от разрушенного сектора факультета, я должна продумывать стратегию жизни на новом привилегированном факультете, где нас будет всего пятнадцать, а вокруг — демоны, считающие нас низшим сортом.

Вместо этого я наслаждаюсь прикосновениями, скольжением пальцев по моей коже, сладким обещанием большего, а Леонхашарт отпускает мою ладонь, ведет руку по запястью, согревая, вызывая новые волны мурашек и жара, вновь охватывает ладонь, а потом одним плавным движением ведет пальцы от нее по запястью к локтю.

Сглотнув, поворачиваюсь к нему: глаза Леонхашарта темные, дыхание поверхностное, вид такой… взбудораженный. Окидываю его взглядом: все эти нежности не прошли даром, не только я от них воспылала.

Приятно, когда мужчина настолько тобой увлечен, что и такие почти целомудренные прикосновения сводят его с ума.

Но вот машина сворачивает с дороги, и Леонхашарт хмурится. Мы едем по каменной дороге между стеклянных оранжерей. Перед нами — удивительно высокое для двухэтажного серое здание с массивными колоннами белого и черного цвета, узкими готическими витражными окнами и прозрачным сферическим куполом. На портике здания чернеет статуя танцующей женщины, золотые украшения на ней ярко сверкают, пухлые губы тронуты насмешливо-доброй улыбкой, длинные волосы собраны в высокую прическу. Это богиня всего Нарака Шааршем, я впервые вижу ее статую, да еще сразу такую огромную, тщательно проработанную.

Центральное здание соединено стеклянным переходом с левым черным зданием и белым правым, выполненных в такой же странной для меня смеси стилей римской архитектуры и готики. С дороги эти два крыла не видны: их закрывают купола оранжерей.

Машины выстраиваются на площадке перед черным зданием. Инкрустированный в камень под колесами узор из цветов выполнен золотом.

Все тут так и пышет богатством.

— Понятно, куда уходили необходимые на ремонт сектора четвертого факультета деньги, — ворчливо сообщаю я, и Леонхашарт бросает на меня странный взгляд, но заговаривает совершенно не об этом:

— Черное здание — корпус демонесс. Вам стоит держаться всем вместе и не ходить по одной. И ни в коем случае не ходите на территорию белого здания — это корпус демонов. Девушек туда не пускают и… просто не стоит, там есть горячие личности.

— Не переживай, не полезу я на мальчишескую территорию, — я толкаю дверь машины, чтобы скорее оказаться на улице, подальше от Леонхашарта и его одуряющего влияния.

Выйдя, Леонхашарт сразу возвращает рогам прежний огромный размер. К нему опять подбираются девушки, выходящие из остальных четырех машин.

А статуя танцующей богини взирает на нас с высоты портика и своего трехметрового роста, улыбается насмешливо, как существо, знающее какую-то тайну.

Леонхашарт склоняет перед ней голову.

— Богиня-мать, великая Шааршем… — произносит он тихо. — Все в Нараке ее почитают, не вздумайте сказать о ней что-то дурное или высмеять, уважение к ней и ее образу обязательно.

Предупреждение актуально: наракцы не кичатся верой, не расставляют статуи на каждом углу, почти никак не проявляют верования публично (если не считать оркских шаманских ритуалов и праздников), но при этом верят в свою богиню и не прощают ее оскорблений.

Выпрямившись, Леонхашарт разворачивается к входу в белое здание — общежитие демониц. И пусть витражи скрывают подробности, но смутные силуэты угадываются в каждом окне. За нами пристально наблюдают.

— Что вы там столпились? — Белоснежный Гатанас Аведдин шагает к нам со стороны такого же белого мужского здания. — Идите сюда, комнаты для вас уже приготовлены.

Остановившись, он машет рукой и призывает всех к себе.

Девушки поглядывают то на него, то на Леонхашарта, и тот наконец отмирает:

— Им же надо в корпус демонесс, — он указывает на расположенную напротив него дверь.