Отборная попаданка архидемона 3

Всё как-то слишком неорганизованно, поспешно… кажется, нас тут забросили и шоу тянут из чистого упрямства, отчаянно экономя на всём.

Мы что, упали в рейтинге, и даже дефиле в купальниках его не подняло? Учитывая уровень рекламной поддержки, это более чем странно. Или всё потратили на рекламу и сексуальные купальники с вышивками и блёстками (то-то Котик обрадуется)?

Принцесса, занявшая место возле трюмо, закатывает глаза:

– Джель, не хочешь – откажись! Но не вой!

Разумно, но…

– Я не могу! – захлёбывается слезами засевшая в углу Джель. Её купальник от них уже промок (хотя там такой купальник, что и на один платок не хватит). – Не хочу в корректировщики, не хочу быть «мясом», мне страшно! М-меня съедят!

– Пф! – фыркает закутанная в халат Принцесса. – Тогда выходи на подиум. Я, девушка королевской крови, и то не ропщу, а ведь для меня такой выход – позор.

Возможно, Принцесса даже не совсем красуется: купальник у неё (синий с белыми узорами) из самых закрытых, как и у меня (чёрный бархатно-латексный), и у Катари (насыщенно-изумрудный с вкраплениями тёпло-зелёного).

А Джель себе ничего не выбрала, поэтому ей привезли тонкие красные верёвочки, не прикрывающие почти ничего. И вроде сама виновата, но Джель, выросшая в совсем технологически неразвитом мире, медленнее всех нас осваивает технологии, следовало догадаться, что у неё могут возникнуть проблемы с чтением сообщения, заказом. Догадаться и помочь.

На место накрашенной Вельи в откровенном голубом купальнике со стразами усаживается суккуб-Манакриза. Довольно милая, кстати, девушка (или женщина, или бабушка – этих суккубов не разберёшь), хотя немного слишком услужливая. Возможно из-за положения этого вида демонов и отношения к ним. Купальник она выбрала средний по открытости из возможных, цвета шоколада с жёлтым, почти горчичным, узором, добавивший изящества спортивной фигуре Манакризы.

– Может, все откажемся участвовать? – предлагаю в паузе между подвываниями Джель.

Все взгляды мгновенно обращаются ко мне.

– И сразу вернуться на позорный четвёртый факультет? – кривит губы Принцесса. – Думаешь, нас оставят здесь, если не будем выполнять команды? Тогда вперёд, отказывайся, а я не собираюсь. Меня такими испытаниями не сломить.

Суккуб вообще смотрит на меня вытаращенными глазами. Ей же нельзя не отказаться в любом случае. Как и суккубу, изображавшей меня. Кажется, её я плохо изображаю. Слишком забываюсь, надо поосторожнее.

Катари нервно дёргает зелёные висюльки своего купальника:

– Мне нужно дойти до конца шоу, – краснея, она прячет взгляд.

Понимаю, причина в Илантихе. В партии можно работать и так, а вот жениться на демоне – только победив на треклятом шоу, и то теоретически. Но даже от маленького шанса отказываться, пожалуй, глупо.

Велья фыркает в стиле принцессы и поворачивается вокруг оси, демонстрируя довольно неплохую фигуру:

– Кажется, кто-то испугался конкуренции.

Джель, застывшая от моих слов и следившая за всем с угасающей надеждой, снова взвывает и утыкается лицом в красные верёвочки.

А я разворачиваюсь к костюмеру – плюгавому демону неопределённого возраста.

– Могли бы что-нибудь поскромнее привезти!

– Зачем? – уточняет он гаденько.

И в самом деле, ему какая разница, выйдет Джель на подиум или нет.

Джель рыдает так, что у меня чешутся спрятанные рога. Этот демон раздражает. Принцесса как-то слишком самодовольно ухмыляется. О Лео до сих пор ничего не слышно… Как же хочется кого-нибудь забодать!

***

Как ни злились архисоветники на Леонхашарта, его молчание, пособничество «какой-то человеческой девице», ради которой он «предаёт свой народ», но в тюрьме он сидит со всем комфортом: двуспальная кровать с шёлковым бельём, кожаный диван, двухметровая плазма, услуги онлайн-библиотеки, собственный туалет и ванна с душем.

Правда, ни позвонить из камеры в двадцать пять квадратных метров, ни связаться с кем-нибудь по сети нельзя.

А Леонхашарту очень хочется.

Убедиться, что ощущение, будто с Настей всё в полном порядке, и она хорошо себя чувствует, лишь тревожится, это правда, а не попытки воображения его успокоить.

Узнать, какой архисоветник чем занимается, ведь среди них может быть предатель.

Прикрыв глаза, сидящий на диване Леонхашарт откидывает голову и сосредотачивается на ощущении, что с Настей всё в порядке, пытается настроиться на неё, ощутить её там, на факультете благородных демонов, вселить в неё уверенность в его в безопасности и скором возвращении.

Сосредоточиться мешает запах пряной еды. Ароматы наполняют камеру, но Леонхашарт не собирается в этой тюрьме ни есть, ни пить, потому что его магия не властна над ядами.

Он старательно устремляется к Насте не магией, которую сейчас нельзя тревожить, а душой…

Бам!

Дёрнувшись, Леонхашарт открывает глаза и косится на массивную железную дверь, отгороженную от его камеры столь же массивной решёткой под напряжением.

– А-а! – едва слышно доносится из-за слоя железа.

И всё стихает…

Леонхашарт настороженно ждёт, не явятся ли за ним убийцы, но дверь не открывают, ничего не происходит.