Отборная попаданка архидемона 3

– Надеюсь, – улыбается Принцесса ближайшему рогатику, в то время как я благополучно сижу посередине дивана на максимальном удалении от защитничков.

Сами демоны рассаживаются по бокам, а некоторым приходится и на пол устроиться. Удивительно, но к моменту включения телевизора парни даже попкорн успевают принести. Наверное, готовили к вечернему просмотру выпуска шоу. Или просто держат у себя попкорн на всякий случай.

Наверное, когда настанет конец света, некоторые будут созерцать его с попкорном.

В общем, поначалу новости по содержательности так себе: неизвестная активность Безымянного ужаса, странные показания приборов по измерению магии, начинающаяся в самом городе паника: километровые пробки, суетящиеся и бегущие с работы домой демоны. Кому-то страшно за семьи, кому-то за безопасность: не рассчитано тут всё на землетрясения, так что возникает закономерный вопрос, выдержат ли здания такое испытание. Некоторые уже не выдерживают (пара торговых центров эвакуируются из-за трещин в стенах), а эксперты из подотчётного Лео сектора на все вопросы об устойчивости зданий отвечают, что они просчитывают возможные варианты. Ну и Архисовет почему-то совсем молчит – лично меня это тревожит больше всего.

Как и то, что происходящее подозрительно напоминает кадры из фильмов-катастроф и постапокалипсисов.

Не нравится мне это всё.

Ощущения свои не нравятся особенно, аж внутри всё скручивается от дурного предчувствия.

И даже попкорн и шутки о том, что нас спасут, защитят и на собственных крыльях вынесут, не сбавляют градус обеспокоенности, потому что с каждым ударом Безымянного ужаса перетряхивает нас прилично. Не слишком часто, но ощутимо. И в коридоре ещё одна статуя падает и разбивается.

Тревожно. Очень тревожно это всё.

***

Это было неизбежно. Это началось раньше, чем Лисса и Мад впервые обнажились друг перед другом из-за залезших в их одежду насекомых.

Но именно в тот момент всплеска адреналина и наготы мысли друг о друге окончательно укоренились в их сознаниях и обрели чувственный смысл.

Бег от смерти на пределе сил, спокойная ночь в домике для сушки лечебных трав, объятия под шкурами – все эти этапы лишь усиливали эти мысли, прокладывали их сквозь препятствия.

«Она просто человек, – думает Мадаарис, – она человек, а я – лорд-демон, эта связь невозможна и презренна, и никакое шоу не поможет принять отношения между мной и Лиссой в Нараке».

«Он из другого мира, верен демонам, несмотря ни на что, – думает Лисса. – Он хочет вернуться туда, помочь им – хочет больше, чем сбежать вместе со мной».

Но чувственные мысли друг о друге пробираются сквозь мысленные препятствия, подкрепляются взглядами украдкой, прикосновениями. Они словно шелест листьев, звуки леса вдоль дороги, по которой бредут Лисса и Мад, – такие же неизбежные. Вроде бы незаметные, но если эти звуки жизни исчезнут – станет невыносимо пусто, страшно.

Мад с Лиссой бредут по дороге, солнце греет их кожу, норовит отпечататься на ней загаром. Мад осматривается, всё ещё зачарованный буйством природы, красотой ажурных теней, сочной зеленью, величием исполинских деревьев, но мысли – мысли тянутся к Лиссе, к её руке на его предплечье, к теплу её тела, к воспоминанию о покрытой мурашками коже, воспоминанию о ней в его объятиях, когда он ненадолго смог расслабиться и выпустить рога.

«Я ведь демон, – и преграда привычная, завязанная на предрассудках, вдруг выворачивается в совсем иное. – А Лисса боится демонов…»

Эта мысль отдаётся в груди Мада холодом, захватывает, вытесняя сомнения о возможности отношений демона с человеческой девушкой.

А солнце всё печёт, выбивает из их разгорячённой кожи солоноватый пот. И всё кажется почти спокойным, и взгляды искоса всё чаще…

Идиллию нарушает отдалённый цокот копыт. Снова вспышка адреналина в крови, бег через лес – пусть недалеко от дороги, но снова бег. Лисса и Мад останавливаются за деревом, выглядывают…

Через несколько минут на дороге появляются вооружённые всадники. Униформа, выправка – сразу понятно, что они из сил правопорядка или военные. Проносятся по дороге, поднимая пыль, поглядывая по сторонам.

Собственным телом Мад прижимает Лиссу спиной к дереву, дышит ей на ухо, прислушивается к топоту коней, но ощущает, как заполошно бьётся сердце Лиссы…

Всадники скрываются за стволами, стихает и бодрый цокот копыт, а Мад с Лиссой так и стоят на месте. Птичьи трели, шелест листьев и далёкий клёкот восстанавливают свою полную власть в царстве звуков. Но Маду и Лиссе кажется, что к этой природной какофонии примешивается слишком громкий стук их сердец. Запах Лиссы пробивается сквозь пропитавшие её ароматы трав, проникает сквозь ноздри Мада с каждым вдохом и пьянит, вытесняет из разума всё и вся. Наклонившись, Мад прижимается носом к шее Лиссы и с наслаждением втягивает её запах.

Её тонкая подрагивающая рука ложится на его плечо, зарывается в светлые волосы.

Снова вдохнув, Мад выпрямляется. В это мгновение его глаза кажутся почти чёрными – так сильно расширились зрачки.