Отброс (СИ)

— Ты бы не был таким дружелюбным ко мне сейчас, будь действительно в этот документ вписано мое имя и будь ты уверен в том, что его точно видел. Ты бы меня уже по стене размазывал бы тонким слоем. Как масло на бутерброд.

— М. — неопределенно произнес он. — Нет, Ассоль, я действительно видел документы. Они вообще теперь у меня на руках. Просто я решил, что стоит поверить твоим словам и не стал тебя размазывать по стене.

Я мрачно посмотрела на него. Он что, шутит сейчас?

— Очень смешно. Просто признайся, что ты ляпнул это, потому что тебе нужно как-то отмазаться.

Он с усмешкой наклонился вперед и потянулся через меня к бардачку машины. Я растерянно уставилась его макушку с темными волосами прямо перед моим лицом и чувствуя запах его шампуня. Затем Эш выпрямился и на коленки положил мне белую папку с печатями.

— Держи. Можешь убедиться.

Эта шутка зашла слишком далеко.

— А, я забыл. Не шевели рукой. — перед моим ошалевшим лицом на папку легли его пальцы и заботливо перевернули обложку вместе с несколькими листочками. — Начинай с этой страницы.

Он убрал ладонь, и я опустила взгляд на текст, набранный мелким шрифтом.

Что это?

В протоколе я действительно увидела свое имя. Ассоль Моне. Все мои данные. Они правда принадлежали мне. Я растерянно пролистнула на начало, и посмотрела на подписи и личные печати, которые невозможно было бы подделать. И моя печать была там тоже.

Это очевидно был официальный документ из суда. И поэтому я на секунду ощутила, как начинаю сходить с ума. У меня что, амнезия? Как это случилось, какого черта?

21

— Как такое может быть? — вырвалось у меня, когда я еще раз перепроверила все — и печати, и свое имя в протоколе. Это страшное чувство — когда сомневаешься в своей памяти. Но я попыталась подавить захватившую меня панику, и вспомнила тот день. Нет, я там точно не была. Отчетливо помню, как говорила с отцом Эша, это определенно был день суда. До этого я была в школе. И точно не прогуливала. После этого — пошла домой.

Кстати. Разве его отец не должен был знать подробности заседания? Почему он мне ничего не сказал? Он был замешан в этом? Или же его вообще не было на суде и он ничего не знает? Почему именно я? Зачем некто подобное провернул?

До меня дошло, что я держу документы и я снова быстро пролистала их. Имена, имена…Вот же. Отец Эша тоже был там. Какого дьявола?

— Хах. — выдохнула резко я. — Что все это значит?

Я в растерянности посмотрела на Эша.

Его взгляд, до этого даже похожий на дружелюбный, пока мы говорили и пока он прикладывал лед к моей руке, словно переключился в какой-то момент. Теперь из глубин его темных глаз на меня смотрело что-то темное, обжигающее, страшное. Тот самый глубинный хищник, живущий в душе альф.

Это напомнило мне тот день, когда он напал на меня, перепутав с Таей. Нет, даже хуже.

Я за последние три дня начала думать, что Эш неплохо справился с заключением в такой тюрьме и потерей метки, и что у него очень стойкая психика. Он чудил, делал странные вещи, изменился с последней нашей встречи, став жестче и явно крепче, чем был до этого, но он не переходил некую грань. Это было странно для того, кто вышел из подобной тюрьмы.

Но сейчас я начала понимать, что нечто очень ужасное он спрятал глубоко в себе.

У меня дрогнула рука и я отложила папку в сторону.

— Я все еще буду утверждать, что не делала этого. — добавила я к своим словам.

— Пока я верю тебе. — произнес он, а я нахмурилась.

— Пока?

— Даже если мы были когда-то немного близки, и я выбрал вариант “поверить тебе” и не причинять боль, я все равно намерен докопаться до истины Ассоль. Будет отлично, если я найду людей, которые тебя подставили и разберусь, зачем они это сделали, прежде чем что-то сделаю с тобой. Все-таки, есть вещи, совершив которые, ты потом обратно ничего не вернешь.

Блин. Я потерла лоб, ощущая, как начинает трещать голова.

— А если не найдешь этих людей? Если все будет сделано идеально?

— Если твое участие в этом будет для меня очевидным? — Эш едва усмехнулся. Эта усмешка вышла очень жесткой и пугающей. Затем он окинул меня взглядом. — Надо подумать, Ассоль. Есть предложения, как ты будешь искупать свои грехи? Я вроде свой вариант озвучил, тебе не нравится?

— Больной. — вырвалось у меня. Я развернулась к двери и схватилась за ручку, чтобы выйти и больше уж точно никогда не разговаривать с ним. Мне правда стоит попросить отца отправить меня на пару-тройку лет в другую страну. Черт знает, что этому сбрендившему в голову взбредет и как он будет проводить расследование.

— Ассоль, куда? — я не вышла, потому что он схватил меня за одежду на спине и потянул на себя. Я возмущенно шикнула.

— Не хочу с тобой разговаривать, если честно.

— Ты что, обиделась? Если ты честна со мной, то тебе нечего бояться, разве не так? — произнес он, а я резко оглянулась, чтобы увидеть его бесстыжее лицо. Оно было и впрямь бесстыжим. Как я и ожидала. С легенькой улыбочкой на губах. — Не понимаю твоей обиды. Я даже не обливаю тебя кофе, как некоторые твои лучшие друзья.

— Ты делаешь другое. Пусти.

— Не могу.

— Какого черта, Винтер?