Отчаяние

Момент «Алеф» столь же необходим, как и Большой взрыв. Без него не существовало бы Вселенной. На честь стать Ключевой Фигурой Каспар не претендовал – и даже отказывал информационному Большому взрыву в примате над физическим, – но в статье недвусмысленно утверждалось, что для вступления в силу ТВ должна быть познана, должна быть осмыслена.

Смешение с информацией также неизбежно. Латентное познание ТВ уже затронуло и пространство, и время – оно заключено в каждой системе Вселенной, – но, как только это знание примет осознанные формы, из хаоса квантовой случайности выкристаллизуется скрытая информация. Процесс этот – не телепатия, скорее напоминает засев облаков; мысли Ключевой Фигуры читать никто не будет – но человечество пойдет за Ключевой Фигурой, познавая ТВ самостоятельно, собственным разумом, собственной плотью, в которых она уже закодирована.

И смешение с информацией – пусть даже и в искаженных формах – будет происходить еще до наступления момента «Алеф».

Но недолго.

В последнем разделе Каспар предсказал раскручивание. За моментом «Алеф» последует вырождение физики в чистую математику; временные масштабы этого процесса будут измеряться секундами. Подобно Большому взрыву, предполагающему существование до него допространства – бесконечно симметричной хаотической абстракции, в которой ничто реально не существует и ничто не происходит, – момент «Алеф» неразрывно связан с собственным информационным зеркальным отражением, с иной бесконечной пустотой вне времени и пространства.

Эти пророческие слова, предсказывающие конец Вселенной, были написаны за полчаса до того, как их прочел я.

Каспар

не стал Ключевой Фигурой.

Опустив ноутпад, я огляделся. Вдали в предрассветной полумгле уже засеребрилась лагуна. На западе таяли над горизонтом звезды. Ухо еще ловило еле различимую музыку праздника – далекий невнятный гул.

Смешение подступило так незаметно, что я едва осознал его начало. Слушая откровения снятых Рейнолдсом жертв Отчаяния, я представлял себе, что они обрели способность видеть насквозь, как в рентгеновских лучах, что в мозгу их теснятся образы молекул и галактик, громоздятся заключенные в каждой песчинке вселенные, – и если так, то им еще повезло. Я готовил себя к худшему: к тому, что разверзнутся небеса и явят миру воплощение эротической мечты «Мистического возрождения», ЛСДшные звездные врата, за которыми – фантасмагория, конец мыслей, смерть разума.

Реальность оказалась совершенно другой. Словно испещренные условными отметками рифовые известняки, заговорила, раскрывая свои сокровенные глубины, тайны внутренних взаимодействий, сама поверхность мира. Будто я за несколько секунд научился читать на чужом языке, будто в одно мгновение на глазах преобразились прекрасные, но прежде ни о чем не говорившие неведомые письмена – исполнились смысла, ни на йоту не изменив своих очертаний. Тающие звезды описывали происходящие на их поверхностях термоядерные реакции, рассказывали, как на пути гравитационных волн встает преграда высвобождающейся связанной энергии. Розовеющий с востока воздух поведал об изменениях в рассеянии фотонов, подернутая легкой рябью гладь лагуны – о межмолекулярных взаимодействиях, о силе водородной связи, о поверхностном натяжении, стремящемся минимизировать площадь контакта с воздушной средой.

И все изложено языком, доступным каждому Беглый взгляд – и все встает на свои места.

Ни мудреных механизмов, ни замысловатой космической технопорнухи, ни дьявольских головоломных диаграмм.

Никаких зрительных образов. Лишь понимание.

Я сунул ноутпад в карман и, смеясь, закружился на месте. Ни перенапряжения, ни парализующей сознание лавины информации! Вот она, истина, начертана перед тобой – здесь и всегда: хочешь – вникай, хочешь – нет. Поначалу – будто пробегаешь текст остекленевшими глазами, и нужно усилие, чтобы сосредоточиться, но через пару мгновений освоишься – и все получается само собой.

Вот таким и пытался я всю жизнь увидеть мир: величественным и прекрасным, сложным и удивительным – и все же безмерно гармоничным, а, стало быть, в конечном счете постижимым.

Он не рождал в душе страха. Не повергал в трепет благоговения.

Смешение проникало все глубже.

Я постиг собственную физическую природу, проник в начертанные в анналах ТВ тайны собственного бытия. Пронизывающие весь мир связующие нити дотянулись и до меня, соединив неразрывными узами со всем сущим. Нет, я не взглянул на мир в рентгеновском излучении, не видения двойных спиралей ДНК маячили перед глазами – просто азы ТВ проникли в мою плоть и кровь, в темный поток сознания.

Тот же урок, что преподала мне холера, только еще строже, отчетливее. Я материален, как все прочее в мире.

Я чувствовал, как, подтверждая неотвратимость смерти, медленно разлагается мое тело. Каждый удар сердца – новое доказательство: ты смертен, смертен! Каждый миг – точно преждевременные похороны.